Array Сборник статей - Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования

Тэффи со свойственным ей юмором объясняла выбор собственного псевдонима чистой случайностью, да и в псевдонимах других авторов не усматривала большого исторического и философского значения [658].

Вадим Белов (совсем как Бубеннов вкупе с Шолоховым четверть века спустя [659]) был недоволен самим фактом, что в «эпоху, когда все борются с одним общим врагом», люди подписываются не своим именем, а скрываются за псевдонимами [660].

По ходу дела решались и конкретные задачи, как при попытке дискредитировать «полковника Шумского», который был и не генерального штаба, и не полковником, и даже не Шумским [661]. Это, впрочем, действия не возымело, и «полковник Шумский» продолжал печататься в «Последних новостях» и выступать с докладами.

Партийные клички большевистских чиновников проходили в эмигрантской печати отдельной большой темой.

Большевики впрямь настолько переусердствовали с партийными псевдонимами, что это стало притчей во языцех. Роман Гуль и десятилетия спустя всех их чохом именовал не иначе как псевдонимами, управляющими страной и стремящимися к управлению миром [662].

А. Яблоновский один из своих фельетонов начал так:

Все советские люди меняют свои фамилии на псевдонимы.

Это правило.

Исключение составляет только советский адвокат Членов, который один из всех доволен своей фамилией [663].

Д. В. Философов как один из наиболее «непримиримых» выступал в печати на эту тему многократно. Однако и Философов ничего не мог сказать против самого факта использования партийных псевдонимов, неудовольствие его вызвало лишь то, что в качестве псевдонима использовались имена известных людей [664].

Впрочем, А. Яблоновский уверял, что в СССР разрешается присваивать без изменений любые фамилии, кроме белогвардейских [665].

Журналистская этика требовала соблюдения тайны псевдонима, даже если сам автор не особо скрывал свое истинное лицо. Целый ряд коллизий и публикаций в эмигрантской печати был связан именно с этим.

Рецензируя очередной номер «Современных записок», один из редакторов «Верст» Д. П. Святополк-Мирский заметил, что напечатанная в этом номере журнала статья Г. П. Федотова «Революция идет» «является только вариацией на темы его же статей, печатавшихся (под псевдонимом Е. Богданов) в “Верстах”» [666].

Прочитав этот номер «Евразии», В. Ф. Ходасевич писал М. В. Вишняку 21 августа 1929 г.: «Обратите внимание на то, что редактор “Верст” разоблачает псевдоним своего сотрудника! (Пусть все это знают – никто не имеет права это делать печатно, а уж редактор…)» [667].

Хотя сам В. Ф. Ходасевич как-то отождествил в печати Антона Крайнего и З. Н. Гиппиус, считая, что этот псевдоним давно ни для кого секрета не представляет [668]. Гиппиус, однако, это не понравилось, и она откликнулась эпиграммой:

И. Л. Солоневич, напротив, настаивал на необходимости раскрытия некоторых псевдонимов и, отзываясь на заметку в «Возрождении» [669], подводил теоретическую базу:

В литературной практике не принято раскрывать псевдонимов – однако по такому случаю можно сделать и некоторое исключение из общепринятых правил. […] Наше же дело здесь заключается в том, чтобы успеть продезинфицировать эмиграцию, пока еще не поздно, от таких господ [670].

Раскрывая чужой псевдоним, И. Л. Солоневич почему-то все же подписался криптонимом, хотя и довольно прозрачным, таким же, как разоблачаемый им Александр Валерианович Зайцев из Тяньцзина.

Наиболее определенно И. Л. Солоневич сформулировал свою позицию уже после войны:

Я не знаю, как вам, но лично мне все эти анонимы, псевдонимы, ЦК партии и вообще «мы» надоели окончательно. Лично «я» хочу знать, с кем именно я имею дело. Вы, вероятно, тоже хотите. Когда А. Керенский пишет «я», то я знаю, с кем именно «я» имею дело. Когда солидаристы пишут «мы», то этого не знаю даже и я. Можно предполагать, что того же не знает даже и НКВД, – но это было бы совершенно наивным предположением. Уж если ему удалось спереть секрет атомной бомбы в САСШ, то уж секрет партии НТСНП (с) НКВД знает совершенно точно.

Мы живем в эпоху еще никогда небывалого в истории человечества обмана. Какого-то сплошного Societé anonyme et pseudonyme.

От нашего «русского» имени говорят: большевики, власовцы, монархисты, демократы, республиканцы, НТСНП (с) и АБВГД. И никто из нас, или, по крайней мере, очень немногие из нас толком знают: так что же за люди скрываются под этими всеми буквами азбуки? [671]