Владимир Ларионов - Священное наследие

Происходит это именно по причине того, что индивидуальное духовное лицо этноса формируется в лоне первоначальных верований, которые накладывают свой неповторимый отпечаток на воспринятую позднее совершенную религию. Следовательно, и религия не может рассматриваться только в ее официальной интерпретации. Совокупность народных верований и убеждений может быть понята «единственно по взгляду на всю жизнь народа, на полное его историческое развитие». Именно вера, в общем-то, и формирует народ, определяет не только его историческое духовное лицо, но и, совершенно зримо, отражается на всем его внешнем облике. В этом смысле борьба официальной церкви в России до революции с народными «языческими» пережитками, с внецерковной бытовой обрядностью, была борьбой опасной, борьбой против очень древних, фундаментальных, неизменных духовных основ этноса, пусть даже и имевших ветхие одежды прежних языческих суеверий.

И оказалось, что достаточно было убить деревню, повернув ее лицом к буржуазному городу, угробить ее со всеми «религиозными, языческими пережитками», со всем ее комплексом древних дохристианских, зачастую пантеистических воззрений, как и официальная церковь рухнула, буквально провалилась в катакомбы, поучаствовав в «подпиливании того сука», на котором «сидел» весь русский народ.

Дело, видимо, в том, что в пределах одного этноса существует определенная иерархия религиозной жизни, обусловленная неравными духовными и интеллектуальными способностями индивидуумов. Низы этноса живут иногда и суевериями, верхи поднимаются в своей вере до вершин духовного просветления. Низы исповедуют «народную» веру, иногда причудливую смесь языческих и христианских воззрений. Верхи веруют в рамках ортодоксальной догматики. Однако и то и другое является единым и нераздельным духовным организмом этноса, нераздельным, религиозным национальным комплексом. Достаточно извратить или уничтожить одно из двух, и вера народа угаснет, а вскоре угаснет и сам народ, сойдя с исторической дистанции. Возрождение духовной жизни народа, осмысление им себя в истории лежит на путях воссоздания духовности при осознании изначальной сущности этноса, которая может быть уяснена только при учете законов развития и бытия исконной народной веры.

Хомяков писал, что «характер божества более или менее согласуется с характером народа, который ему поклоняется», – следовательно, не только вера создает и формирует народ, но и народ созидает веру, причем именно такую, какая соответствует творческим возможностям его духа. Сохранение веры народа есть и вопрос сохранения им своего уникального и неповторимого исторического лица. Потеря веры ведет к обезличиванию этноса, к потере им своего места в историческом потоке, ведет не только к духовной смерти, но и физической. Без веры, без идеала, освященного верой, не может существовать ни одно государство, ни один народ на долговременной основе.

Для современной России наибольшую опасность сейчас представляет окончательная утрата не только веры в свое предназначение, в свою историческую миссию, которую мы осознали задолго до официальной формулировки – «Москва – Третий Рим», но и вообще христианской веры, христианского миропонимания. Вернуть эту веру – задача современной национальной исторической науки, которая должна опираться не только на голые факты и материальные останки ушедших эпох.

Чтобы заставить эти факты и обломки прошлого говорить, дать им вторую жизнь, необходима особая интуиция, как способность непосредственного постижения подлинной живой реальности, всегда остающейся в настоящем от ушедших эпох. Интуитивное познание, опирающееся на верный духовный опыт должно стать не только основным способом познания истории, как предмета, но и основным слагаемым того, что составляет главное в предмете познания, – веры!

Обруселый немец Миних, столь много сделавший для величия России, как-то сказал: «Русское государство имеет то преимущество перед другими, что оно управляется самим Богом: иначе невозможно объяснить, как оно существует».

Отражена ли эта мысль в отечественной историософии?

Нельзя сказать, чтобы она полностью игнорировалась православными авторами, но из исторической науки мысль эта безжалостно изгнана. В действительности, мысль эта говорит о центральном нерве всей нашей истории. Мы особые, непохожие на другие народы, Богом водимые по пути истории. Историческая Россия – особое, замкнутое единство, со своей необыкновенной духовной самобытностью и культурной целостностью.