Владимир Шмаков: Священная книга Тота ВЕЛИКИЕ АРКАНЫ ТАРО

Культура конца XIX века, ее характер и первенствующие стремления суть следствия усилий и исканий человеческого рода за последние восемь-девять столетий. Крестовые походы и рост императорской власти положили предел теократическому направлению жизни Европы, явились заключительным актом эпохи, когда все зиждилось на исключительном стремлении к религиозным идеалам. Первые гуманисты, начиная с Франческо Петрарки и Джованни Боккаччо, положили основание новой эре, воздвигнув новое знамя, поставив новую цель человеческим стремлениям. [4] См. Ранний итальянский гуманизм и его историография. Критическое исследование Михаила Корелина. Москва, 1892. Круг друзей Козимо и Лоренцо Медичи, восприняв идеи Петрарки и Боккаччо, выработал начала мировоззрения, предначертавшего весь последующий ход мировой истории. Поняв бесплодность метафизических изысканий, раз они не связаны с данными эмпирического опыта, гуманисты поставили своим девизом изучение прежде всего того, что может быть исследовано эмпирическим путем. Время расцвета гуманизма и успеха реформации есть начало современной науки, ибо все то, что составляет гордость технической культуры, было достигнуто человеком лишь начиная с XV века. Именно с этой поры все усилия человеческого рода всецело направились к изучению отдельных явлений, к исследованию отдельных вопросов и к созиданию отдельных отраслей человеческого знания. [5] Поэтому глубоко справедливо замечание Виндельбанда, что «культура Возрождения началась в индивидуализме».

Так продолжалось до конца XVIII столетия, когда произошел великий перелом истории: от изучения единичных вещей человек перешел к стремлению познать их синтез, и век энциклопедистов в преемственной его связи со столпами эмпирической философии есть эпоха созидания человечеством синтеза всего познанного на пути предыдущих веков.

Однако, столь долго идя исключительно опытным путем, основываясь лишь на внешней, формальной, стороне явлений, разум человеческий и теперь, естественно, стал искать синтез в том же самом модусе сознания, стремился найти эмпирический синтез, т. е. непосредственно ощущаемую первооснову. Таковой первоосновой явилась материя, и это учение, обобщаемое со всеми различными его частными течениями, есть то, что известно под именем материализма.

XIX век — это эпоха, когда человек стремился утвердить свой гипотетический синтез, стремился выявить его во всей полноте, претворить в реальность и связать со всеми дифференциальными деталями. Этот век есть в действительности лишь заключительный аккорд долгого пути; именно в течение него человеческие искания вылились во вполне определенную форму, достигли, казалось, конечных ступеней своего развития. Настало время, когда, по всецело господствовавшему мнению, оставалось сделать лишь последние заключительные штрихи, чтобы закончить вполне величественный Храм Знания. [6] Эти мысли являются характерными большинству философов последнего времени. С особенной яркостью эти идеи развивались Огюстом Контом и Джоном Стюартом Миллем; см. также Тиндаля в его «Fragments of Science», стр. 362. Насколько наивно было заблуждение крайних позитивистов особенно ярко свидетельствует хотя бы тот факт, что не прошло 5 лет, как О. Конт наметив пределы науки — поставил среди «ignorabimus» — возможность изучения состава небесных тел, как был открыт спектральный анализ и огромная область неведомого и непостижимого сделалась сразу хотя еще и неизвестной, но уже открытой постижению испытующего человеческого гения.