Журнал КЛАУЗУРА - Избранное - Литература. Рецензии и критика

«Всегда поражался, – тихо сказал Шестипалому Затворник, – как здесь все мудро устроено. Те, кто стоит ближе к кормушке-поилке, счастливы в основном потому, что все время помнят о желающих попасть на их место. А те, кто всю жизнь ждет, когда между стоящими впереди появится щелочка, счастливы потому, что им есть на что надеяться в жизни. Это ведь и есть гармония и единство».

Вот он социальной срез современной России. Да и единство здесь упомянуто отнюдь не случайно, ассоциации весьма наглядны. А надежда на щёлочку… Почему-то вспоминаются лонг- и шорт —листы различных премий…

Не обходит вниманием автор, непревзойдённый сатирик нашего времени, и проблемы богоискателства и богостроительства, рисуя их выпукло, ярко сатирически:

«Выяснилось, что все уже давно ждали прихода мессии, потому что приближающийся решительный этап, называвшийся здесь Страшным Супом, из чего было ясно, что у здешних обитателей бывали серьезные прозрения, уже давно волновал народные умы, а духовные авторитеты настолько разъелись и обленились, что на все обращенные к ним вопросы отвечали коротким кивком в направлении неба».

Каждое слово, каждая фраза бьёт в цель. Тут и апокалиптические прозрения, и появление «мессий» всякого рода, и грядущий Страшный Суп (Для кого? Для олигархических правителей? Для русского народа он, похоже, уже наступил), и обленившиеся и разъевшиеся духовные «авторитеты». Разъяснения излишни, уж слишком очевидны аналогии.

Но вернёмся к героям повествования. В страшной борьбе, в преддверии «страшного супа» они побеждают:

«Шестипалый давно привык находиться в руках у богов (т.е. обслуживающего персонала птицефабрики.– Т.Л.). (…) … а потом откуда-то снизу долетел сумасшедший крик Затворника:

– Шестипалый! Беги! Клюй его прямо в морду! Первый раз за все время их знакомства в голосе Затворника звучало отчаяние. И Шестипалый испугался, до такой степени испугался, что все его действия приобрели сомнамбулическую безошибочность, – он изо всех сил клюнул вылупленный на него глаз и сразу стал с невероятной скоростью бить по потной морде бога руками с обеих сторон.

Раздался рев такой силы, что Шестипалый воспринял его не как звук, а как давление на всю поверхность своего тела. Ладони бога разжались, а в следующий момент Шестипалый заметил, что находится под потолком и, ни на что не опираясь, висит в воздухе.

Обучение и тренировки не прошли даром – бройлеры взлетели и во время неравной борьбы обрели свободу. Оптимистичный финал повествования – богов можно победить! А для достижения победы и обретения свободы Виктор Пелевин приводит подробный план борьбы: стремление к свету, обучение, хождение в народ – с пропагандой своих идей, массовый протест и восстание. Где-то мы это всё проходили, не так давно. Не правда ли?

Так что с положительными героями, полагаю, у автора всё обстоит весьма благополучно. А лисичка А Хули («Священная книга оборотня», «Эксмо», М.: 2010), бессмертный оборотень – проститутка, подходит ли она под определение положительного героя, точнее героини. Да, конечно же. Она стремится познать истину, найти путь к самосовершенствованию; найдя его, вступая на этот путь, во-первых, стремится поделиться приобретенным знанием, донести его до сознания своих сестричек – лисичек. И снова забота о своём сообществе, и снова обучение.

Да и граф Т («t», «Эксмо», М., 2009), через фантастически опасные приключения идущий к истине, обретающий, наконец, познание изнанки литературной индустрии рыночного времени, вступающий на путь непримиримой борьбы с ней, – это не только положительный герой, вопреки всему, – это герой нашего времени. Победитель, отстоявший право быть Творцом.

По-видимому, тоска по положительному герою периода классической литературы и соцреализма всё-таки стоит на повестке дня. Нет-нет, в средствах массовой информации, в частности в «Литературной России», появляются статьи (В. Шемшученко, З. Бобкова и др.), обвиняющие современных писателей в отсутствии оптимизма, в унылом видении современной жизни России, считающих, что писатели, вскрывающие язвы пост- и перестроечного периода, так сказать пишущие «чернуху», являются аж «похоронщиками России». Не больше и не меньше! Но в этом изобилии уныния, безверия (не в смысле поклонения православному кресту, а в смысле неверия в светлое капиталистическое будущее страны), гибнущей, спивающейся русской нации современных реалистов, почвенников и «новых реалистов» именно фантастическая сатира Пелевина даёт надежду на возрождение. И обещает это возрождение сочетание в его произведениях глубокого понимания того, что происходит в обществе с указанием пути, по которому нужно идти. Странно, что этой второй ипостаси – учителя —не увидел Г. Садулаев, отметивший правду шута как правду «для внутреннего пользования». Отнюдь нет, для широких народных масс эта правда. Вот если бы они (массы) ещё бы и читали побольше и повнимательнее!