Другим важнейшим фактором является особый способ, механизм самоидентификации и рефлексии, исторически присущий интеллигенции. Его основой является бинарное сознание, «работающее» по принципу маятника и противоположное диалогическому и полифоническому мышлению. Оно связанно не только с осмыслением, но и ценностным содержанием интеллигентских идей, время от времени сменяющим друг друга в общей мировоззренческой картине.
Ментальные основы возникновения такого оппозиционного и инверсионного способа мышления/ценностей, как мы уже отметили, находим еще в петровских реформах, плавно перетекших в золотой екатерининский, а затем и николаевский, век.
1.1. Введение в проблематику
Исторические предпосылки бинарного сознания
Петровское время стало известной полосой отчуждения между православным миром и секулярными [5] О полисемантичном использования термина секулярный , как имманентной характеристики рациональной идеи, с одной стороны, и ментальной противоположности религиозному состоянию, с другой, см.: Taylor C. Western Secularity // Rethinking Secularism/ed. Craig Calhoun, Mark Juergensmeyer, and Jonathan Van Antwerpen. New York: Oxford University Press, 2011; о различении секулярзации как исторического процесса обмирщения, уменьшения влияния Церкви на государство и общество и как мировоззрения, идеологии см.: Cox H.G. The Secular City: Secularization and Urbanization in Theological Perspective . Coller Books, 1965 and others.
процессами дальнейшей модернизации страны. Бинарность [6] Бинарной структуре мышления посвящены труды современных западных и отечественных исследователей. Среди них работы: Иванов Вяч. В. Бинарные структуры в семиотических системах / / Системные исследования. Ежегодник-1971. М., 1972; Уваров М.С. Бинарный архетип . СПб.: изд-во БГТУ, 1996, 214 с.; Bruner J. Acts of Meaning. Four Lectures on Mind and Culture. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1990; Fauconnier G. & Turner M. The Way we Think. Conceptual Blending and the Mind’s Hidden Complexities . New York: Basic Books, 2002; Zlatev J., Racine T., Sinha C., & Itkonen E. The Shared Mind: Perspectives on Intersubjectivity. Amsterdam/Philadelphia: Benjamins, 2008; Zlatev J. The Semiotic Hierarchy: Life, Consciousness, Signs and Language, Cognitive Semiotics , 2009, № 4. PP.169–200.
и оппозиционность стали отправной точкой будущего ментального и духовного раскола. Известна оппозиция между небольшой группой реформаторов и соратников Петра – нарождающегося слоя нового дворянства, ориентированного на Запад, и огромной массой русского народа, живущего традиционными ценностями и опирающегося на принципы жизнеустройства «восточного типа»: сельский мир, иерархические внутрисемейные отношения, русское православие.
Именно в это время бинарность духовной конфигурации жизни «нашла» специфический объект, вскоре ставший осью всех значимых оппозиций: « старое и новое», противостоящее друг другу как прогрессивное и консервативное, лучшее и худшее, хорошее и плохое. В рамках формирующегося процесса секуляризации это было названо оппозицией светской и духовной культуры [7] Как отмечал В.М. Живов, такой оппозиции не могло быть в средневековье, так как и светские, и духовные элементы мыслились как части единой культуры; «поэтому приложение к тем или иным произведениям атрибута светское по существу анахронично и основано на дурном пристрастии к бинарным оппозициям» // Живов В.М. Разыскания в области истории и предыстории русской культуры . М.: Языки славянской культуры, 2002. С. 321.
.
Петровское время богато не только примерами бинарного описания «старой и новой» культуры, но и двойственным представлением об одних и тех же процессах и явлениях внутри общественного мировоззрения. Официальные (государственные) положительные характеристики и оценки тех или иных реформ, культурных новаций, даже просто моды зеркально были отражены в отрицательных оценках неофициальной (народной) культуры и общественном мнении. Одни и те же образы и понятия обрастали противоположными коннотациями. Хрестоматийную известность приобрел символ бороды, ставший в петровское время амбивалентным кодом русской культуры. Петровские указы о брадобритии – результат инверсии традиционных семиотических кодов. Петровский указ превратил наличие «бороды» в знак принадлежности старому, отсталому миру архаической культуры – прошлому. Все традиционные черты «русскости», опознаваемые через этот символ (принадлежность к крестьянству, священничеству, традиционной русской культуре) явно или неявно, но обросли в глазах реформаторов отрицательными коннотациями ретроградности и застоя, эксплицируя в их носителях неявных оппонентов государству и его реформам. Борода выдавала в русском человеке низшее начало, по сравнению с новой генерацией царевых людей и новой культурой прозападного типа. Сохранение права на ношение бороды за священниками и крестьянами автоматически поставило эту часть общества в оппозицию к миру петровской России, сделав неявными врагами власти. Безбородость, напротив, становится знаком, указывающим на человека новой формации – не ортодокса, образованного, чаще всего, нерусского и неправославного выразителя идеологии власти. В то же время подспудно признаки «нового русского» не отменяли, но сохраняли в общественном мнении отрицательные черты: нехристь, немчин, грешник. «Старое и новое» представляли собой лицо и изнанку, плюс и минус ценностного восприятия происходящего.
Читать дальше