Андрей Максимов - Универсальный многослов. Книга для тех, кому интересно жить осмысленно

Кстати, вы знаете, что такое сциентизм? Сложное это слово происходит от латинского scienta, которое переводится просто «знание».

Сциентизм – такая система убеждений, которая утверждает (грубо, но понятно говоря), что наука – это наше все, а все остальное – наша ерунда.

Сциентисты убеждены: все надо делать по законам науки и всем – от культуры до политики – должны руководить ученые. Тогда все будет чудесно. Существуют, мол, определенные научные законы, и ежели заставить окружающую жизнь развиваться строго по ним, то все будет чудесно. Образцовые науки, по мнению все тех же сциентистов, – это физика и математика, с их абсолютно четкими законами, и задача человечества состоит в том, чтобы по их образу и подобию строить остальные науки, а лучше – и всю жизнь.

Сциентисты не обращают внимания на то, что движение науки – это не только развитие каких-то идей, но часто и отрицание того, что еще вчера казалось аксиомой. Они не обращают внимания на то, что научная истина – это то, что является истиной сегодня. Завтра она может оказаться либо сильно недодуманной, либо просто не истиной.

Нельзя преуменьшать значение науки – это понятно. Но и молиться на нее –

неправильно .

Наука – это дорога. В этом движении любой населенный пункт – открытие – завтра придется оставить ради нового города – нового открытия.

Наука – это движение, в котором каждая истина открывается только для того, чтобы завтра ее закрыла или развила новая, иная правда.

Причем заметим, что движение это не такое стремительное, как нам подчас представляется. Историки науки полагают, что даже в самых новаторских научных работах принципиально новым является лишь 10 процентов, а 90 процентов – основную часть – составляют собранные ранее факты и идеи. Если новаторских идей будет более 10 процентов, то их попросту никто не поймет, – вот оно как! Вот какой тяжелый, поистине каторжный труд у ученых!

Человечество – это такой многоголовый ученый, который исследует самого себя и окружающий мир.

Ученый этот не может знать, к чему эти исследования приведут. Но уверен в одном: прекращать их нельзя. Как нельзя прекратить пить, есть или дышать воздухом. По ходу своих исследований человечество-ученый улучшает окружающую жизнь и ухудшает ее, его открытия используются то на пользу, то во вред ему же самому. Но этот ученый – человечество – познает и познает, потому что нет этому познанию конца.

Ученые относятся к интеллигенции.

А интеллигенция – это как раз героиня нашей следующей главы.

Жил да был на Руси такой писатель Петр Дмитриевич Боборыкин. Долго жил да был: родился в XIX веке в 1836 году, а умер уже после Октябрьской революции в 1921 году.

Восемьдесят пять лет прожил! Понаписал всего уйму. 18 романов (в среднем по 25 листов в каждом), 19 пьес, очерки, статьи. Если бы все вместе собрать – томов семьдесят получилось бы. Это ж сосчитать не получится количество слов во всех этих произведениях!

Однако в историю он вошел тем, что придумал всего лишь одно слово, но зато какое!

Петр Дмитриевич Боборыкин придумал и сам стал активно употреблять слово «интеллигенция». Писатель объявил, что заимствовал этот термин из немецкой культуры.

Правда, немцы использовали это слово для обозначения того слоя общества, представители которого занимаются интеллектуальной деятельностью. Боборыкин же настаивал на особом смысле, вложенном им в этот термин: он определял интеллигенцию как лиц «высокой умственной и этической культуры».

Интересно, что слово это вернулось обратно на Запад именно с этим, особым «боборыкинским» смыслом. Нынче оно считается специфически русским термином.

Вообще, с самим этим словом метафоры происходили удивительные!

Слово «интеллигенция» – греческое и означает: «сознание, понимание в их высшей степени». То есть «интеллигентный» раньше значил едва ли не «приближенный к Богу».

Дальше – меньше. Но тоже пока еще не плохо. В словаре Даля: «Интеллигенция – разумная, образованная, умственно развитая часть жителей» .

Даль имел в виду «немецкое» значение.

А затем случилась революция, и все эти возвышенные определения интеллигенции были уничтожены. Им на смену пришло удивительное словосочетание «советская интеллигенция».

Заметим, что эпитет «советский» обладает уникальным свойством: рядом с каким бы понятием его ни ставили, он смысл этого понятия уничтожал.