Нина Малькова - «В дружеском кругу своем …» (Вяземский в Петербурге)

Но список знакомых и друзей Вяземского в Петербурге велик. Надо успеть к Жуковскому послушать «Арапа Петра Великого» в чтении автора (то есть Пушкина), затем отобедать у М. Ю. Виельгорского в компании с Жуковским, Грибоедовым и Пушкиным, посетить А. Д. Гурьева, сына министра финансов, поприсутствовать на обеде у родителей Пушкина по случаю именин их младшего сына Льва, послушать чтение поэмы «Дурацкий колпак» в исполнении самого автора, В. С. Филимонова. И так ежедневно в вихре столичной жизни. А как же служба?

Пока остается не решенным вопрос о гражданской службе Вяземского в связи с его намерением ехать в действующую армию, тем более, что «боевое крещение» он получил еще в войне 1812 года. Пушкин загорелся той же идеей. Они просят помочь им в этом начальника штаба 2-й армии генерал-майора Павла Дмитриевича Киселева, их общего знакомого, ищут покровительства Великого князя Константина Павловича, брата царя, пишут прошение графу Бенкендорфу о ходатайстве перед Николаем I. Великий князь обращается тоже к Бенкендорфу: «Вы говорите, что писатель Пушкин и кн. Вяземский просят о дозволении следовать за Главной Императорской квартирой. Поверьте мне… что ввиду прежнего поведения, как бы они ни старались теперь выказать свою преданность службе Его Величества, они не принадлежат к числу тех, на кого можно было бы в чем-либо положиться…».

Ответ Бенкендорфа Вяземскому был заранее предсказуемым: «Его Величество поручил уведомить просителя о том, что в действующей армии против турок «отнюдь все места в оной заняты». Пушкину отказали в таком же тоне. Острый на язык Вяземский иронично заметил: «Можно подумать, что я просил командование каким-нибудь отрядом, корпусом или по крайней мере дивизиею…». В стихах его реакция выглядела так:

Последние две строчки Пушкин при переписывании стихотворения подредактировал, а Вяземский, желая обыграть слово «отнюдь» из ответа Бенкендорфа, настаивал на своем варианте, который звучал так:

Памятным днем для обоих поэтов оказался праздник Преполовения 18 апреля 1828 года, когда они совершили двухчасовую прогулку по Петропавловской крепости. «Много странного и мрачно-грозно-поэтического в этой прогулке по крепостным валам и по головам сидящих внизу в казематах», – напишет Петр Андреевич жене 19 апреля. Друзья побывали на кронверке, где за два года до их прогулки казнили пятерых декабристов.

На месте разобранной виселицы Вяземский подобрал на память о жертвах расправы пять щепок, которые он хранил всю жизнь в Остафьево в запечатанном ящичке с надписью: «Праздник Преполовения за Невою. Прогулка с Пушкиным 1828 года». Вскоре после этого Пушкин перестал бывать в доме на Моховой. Вяземский в письме Вере Федоровне жалуется: «Вот уже почти два месяца здесь живу. Пушкина почти совсем не видим: я с ним встречаюсь на площадях мощеных и паркетных, но у нас он никогда не бывает, а сначала бывал каждый день».

Дело в том, что в это время Пушкин серьезно увлекся Анной Алексеевной Олениной, дочерью Алексея Николаевича Оленина, президента Академии художеств, директора Императорской публичной библиотеки, члена Государственного совета, весьма значительного в обществе человека. Поэт даже намеревался сделать Анне Алексеевне предложение, но этого не произошло: родители хотели видеть для своей дочери более благонадежного избранника, да и она не питала к Пушкину никаких чувств. Чтобы не отстать от друга Вяземский пытается ухаживать за «всеобщей любимицей» Аграфеной Федоровной Закревской, попутно увлекся Александрой Осиповной Россет.

20 апреля собрались у Жуковского на Миллионной, в Шепелевском доме (ныне участок дома №35). Задумали поездку за границу вчетвером: Вяземский, Пушкин, Крылов, Грибоедов. Однако такая вылазка оказалась неосуществимой. Зато 25 мая, в канун дня рождения Пушкина, уже большой компанией отправились в ближнее путешествие на пироскафе (первый пароход) в Кронштадт.

Вообще дни в конце апреля – начале мая были для Вяземского весьма насыщены балами, встречами, приемами у Карамзиных по случаю замужества Екатерины Николаевны (она стала княгиней Мещерской). Петр Андреевич и Александр Сергеевич – непременные гости повсюду.