Нина Малькова - «В дружеском кругу своем …» (Вяземский в Петербурге)

Дачный сезон закончился. Затихавший всегда на лето Петербург оживает: открываются литературные салоны, театры, осенние выставки, шумят балы, музыкальные вечера. Начинаются приемы и у Вяземских.

В эту последнюю для Пушкина осень поэт с Натальей Николаевной часто бывают у них. Так 18 октября торжественно праздновали серебряную свадьбу князя и княгини. Можно предположить, что к этой дате художник Василий Федорович Бинеман написал портрет княгини В.Ф. Вяземской, хранящийся в запасниках Эрмитажа как портрет неизвестной, датируемый 1830-ми годами. Кандидат искусствоведения Ирина Борисовна Чижова увидела в этой неизвестной большое сходство с Верой Федоровной, изображенной на портрете К.-Ф. Рейхеля. Бинеман был знаком с семейством Вяземских еще в Москве: он работал у них в 1820-е годы. Приведенные ниже оба портрета помогут читателю проверить это предположение искусствоведа И. Б. Чижовой.

Рис. 32. П.П.Вяземская. К.-Ф.Рейхель. 1817 г.

Рис. 33. В.Ф.Вяземская (?). В.Бинеман. 1830-е гг.

Приемы и праздники в доме Вяземских продолжались: так, 1 ноября в присутствии Жуковского, Виельгорских, Карамзиных Пушкин читает здесь свой роман «Капитанская дочка»; 27 ноября отмечают приезд Александра Ивановича Тургенева, после чего все отправляются в театр на премьеру оперы Михаила Ивановича Глинки «Жизнь за царя» («Иван Сусанин»). Этой оперой Большой театр столицы открыл театральный сезон. Через две недели успех премьеры отмечали у А. В. Всеволожского: собрались писатели, музыканты, певцы, композиторы. Михаил

Виельгорский, Вяземский, Жуковский и Пушкин сочинили в честь Глинки шуточный канон, который сами и исполнили – каждый свой куплет. Петр Андреевич пропел свой:

Уже получено разрешение на печатание III тома журнала «Современник». Пушкин и Вяземский срочно готовят материалы для IV тома. Но подписчиков немного, всего 700 человек. Издатель Пушкин несет большие убытки, журнал не покупают, еще не разошлись первые два тома. Последнее время многие стали замечать угнетенное состояние поэта, его смятение, мрачную задумчивость. Он часто просто так заходил к Вяземским и быстро уходил без объяснения причины, а самые близкие друзья делали вид, что ничего не замечают, будто ничего особенного и не происходит. Не видел надвигавшейся беды и Вяземский, а может, не хотел видеть, полагая, что в дела семейные он не имеет право вмешиваться. Но более чуткая и внимательная Вера Федоровна сердцем чувствовала приближение беды: это связано было с назойливым ухаживанием кавалергарда Жоржа Дантеса за женой Пушкина, что привело к дуэли. О дуэли и предшествовавших ей событиях написано много. Поэтому здесь остановимся только на реакции Петра Андреевича Вяземского и его поведении в последние дни перед дуэлью и после нее, когда он понял масштабы трагедии.

А пока наступает январь 1837 года, последний месяц жизни Пушкина. Вяземские продолжают веселиться. 15 января у них большой детский бал: празднуется день рождения дочери Наденьки. Ей исполнилось 15 лет. Шум, много гостей. Вся семья Пушкиных тоже здесь. Здесь же и возмутитель спокойствия этих дней – Дантес. Его в этом доме тоже принимают.

17 января петербургское общество отмечало столетие княгини Натальи Петровны Голицыной, хотя ей исполнялось только 96 лет. Вяземский и Пушкин, как люди, вхожие в ее дом (улица Малая Морская, 10), не могли не поздравить княгиню. Она принимала у себя весь высший свет, включая и царскую семью. Вяземский потом запишет в своем «Дневничке»: «Праздник у княгини Голицыной, столетний юбилей ее усов. Вечер продолжается недолго, а длился целую вечность». Усы у статс-дамы выросли к старости, поэтому в свете ее звали «княгиня усатая». До конца дней своих она сохраняла ясный ум, светлую память, интересовалась политикой, литературой, читала Пушкина. 18 марта 1823 года (княгине 82 года) она писала Вяземскому: «Что скажете о «Кавказском пленнике»? Мне кажется, что он очень хорош. Жаль только, что прекрасная черкешенка расточает свои чувства ради такого пресыщенного героя. Скажите мне Ваше мнение, умоляю Вас, и верьте, что буду почитать себя счастливой иметь Вас своим оракулом».

Пошли последние две недели жизни Пушкина. Квартира Вяземских в доме Быченской оказалась свидетельницей трагедии, разыгравшейся в семье друга. Недостойное поведение Дантеса в отношении Натальи Николаевны начал замечать и Вяземский. Вера Федоровна даже предупредила развязного кавалергарда, чтобы он прекратил компрометировать жену поэта. Но он продолжал вести себя неприлично. И грянул гром. Княгиня в последние часы еще пыталась предотвратить дуэль, но мужа не было дома, а сама принять какое-то решение она не сумела. Финал известен.