Нина Малькова - «В дружеском кругу своем …» (Вяземский в Петербурге)

Рис. 26. Н.И.Кривцов. Акварель неизвестного художника. 1810-е гг.

Далее судьба Н. И. Кривцова сложилась так: в 1827 году он ушел с государственной службы, поселился в своем имении, в тамбовской глуши, но наездами бывал в Петербурге. В один из таких визитов он останавливался в доме Баташева. Вяземский и Пушкин сошлись с ним в годы существования «Арзамаса». По словам Петра Андреевича, Кривцов «не был записан в Арзамасском штате, но был приятелем всех «арзамасцев».

В переписке Петра Андреевича его имя часто встречается. Особенно, когда Николай Иванович приехал летом 1832 года в Петербург хлопотать о новом месте службы. Кривцов получает временное назначение в Министерство внутренних дел, где министром был его бывший сослуживец по Лондону Д. Н. Блудов, тоже «арзамасец». Но не дождавшись назначения на постоянную должность в течение трехлетнего испытательного срока, обиженный Кривцов подает в отставку в ноябре 1835 года. На это язвительный Вяземский заметил: «… он, вероятно, думал, что здесь его ждут с распростертыми объятиями». В эти годы Вяземский и Пушкин часто общались с ним, когда жили в доме Баташева. Так, 22 июня 1834 года Пушкин, Жуковский и Кривцов с женой обедали у Вяземского. Новый 1835-ый год Кривцов встречал у Владимира Федоровича Одоевского в компании с Пушкиным, Жуковским, Соболевским, М. Глинкой и другими.

Пушкин с Кривцовым сблизились еще в Коллегии иностранных дел в 1817 году. Вместе бывали у братьев Тургеневых на Фонтанке, у Карамзина в доме Муравьевых. Вскоре Кривцова причислили к русскому посольству в Лондоне, и в Россию он вернулся только в 1821 году. Пушкина в Петербурге уже не было, но он давал о себе знать из южной ссылки: «Милый мой Кривцов, помнишь Пушкина?.. Все мы разбрелись. Все мы переменились. А дружба, дружба» (ноябрь 1823 г.). В декабре в письме к Вяземскому Пушкин вновь вспоминает о друге: «Что Кривцов? Его превосходительство мог бы аукнуть». О том, что поэт считал Николая Ивановича своим другом, свидетельствует и дарственная надпись Пушкина на книге «другу от друга». Ему посвящены два пушкинских стихотворения: «Не пугай нас, милый друг» и «Когда сожмешь ты снова руку».

Рассказ о доме Баташева можно заключить словами надежды на то, что его стены хранят и по сей день память о Пушкине и людях пушкинского круга, живших здесь в разные годы. Об этом напоминает и мемориальная доска, установленная на доме в 1970 году, архитектора Татьяны Николаевны Милорадович: «Здесь с 1834 по 1836 годы жил Александр Сергеевич Пушкин».

Нет сомнения, что мемориальной доски заслужил и Петр Андреевич Вяземский, проживший в Петербурге почти 50 лет и много сделавший для определения путей развития русской литературы.

Поездка за границу окончилась для Вяземских трагически: Пашенька умерла. Умерла 11 марта 1835 года на руках несчастных родителей, уставших хоронить своих детей. Очередная смерть забрала их пятого ребенка, всеми любимое юное создание, которое стоически переносило приближение конца: «Не плачьте, маменька, что же делать… На все воля Божья», – утешала она мать. Ни климат Италии, ни лучшие врачи, ни трогательная забота близких не смогли удержать на земле дочь Вяземских.

В эти трудные для родителей дни два известных русских художника, жившие в то время в Италии, в знак памяти и трогательной дружбы рисуют два портрета: один – угасающей Пашеньки, акварель Федора Бруни (январь 1835 г.), другой – ее отца, Петра Андреевича, только что потерявшего дочь. Его изобразил в карандаше Орест Кипренский. На первом портрете кисть художника фиксирует трагическое приближение смерти девушки, на втором – потрясенный, резко постаревший ее отец, из-под пера которого медленно текут вымученные в эти дни строки:

Рис. 27. П.П.Вяземская. Акварель Ф.Бруни. 1835 г.

Рис. 28. П.А.Вяземский. Рисунок О.Кипренского. 1835 г.

Похоронив дочь на старинном кладбище Рима, Вяземский засобирался домой, в Россию. Перед его отъездом княгиня Зинаида Александровна Волконская, приятельница Вяземского и Пушкина, поэтесса, подарила Петру Андреевичу трогательные стихи: