Милослав Стингл - Последний рай

Подземелья служили не только живым, но и мертвым. Умерших хоронили в фамильных пещерах, заворачивая их в полинезийскую ткань из лыка. Стены погребальных пещер украшались рисунками и рельефами, выбитыми прямо на скале.

На островке Моту Нуи, на «священной земле», где хопу искали яйца черных ласточек, сохранились пещеры, в которых временно хоронили людей, «завоевавших» титул Человека-птицы. Потом их переносили в большое аху на склоне Рано Рараку.

Раньше рапануйцы вообще хоронили своих покойников в глубоких пещерах. Но затем пришли миссионеры и потребовали, чтобы жители острова Пасхи, как истинные христиане, захоронения производили на кладбище около единственной на острове деревеньки Ханга Роа. Однако местные жители, особенно старики, всячески старались сохранить свою древнюю веру и обычаи, свою собственную религию. Поэтому те, кто считал, что час разлуки с этим миром уже настает, тайно уходили в пещеры. И здесь в буквальном смысле слова хоронили себя, покорно ожидая прихода смерти. Последнего старика, умершего подобным образом, звали Те Аве.

Пещер – жилых, погребальных и всякого другого назначения – на острове великое множество. Их столько, что кладоискателя ждет здесь, в сердце Тихого океана, еще много лет волнений и поисков. И вот я, после того как обходил весь Рапануи, спустился под землю, чтобы самому познакомиться, хотя бы частично, с особым, таинственным миром подземного острова Пасхи.

Для первого раза я выбрал пещеру Ханга Киви Киви, расположенную близ северного побережья острова, к юго-востоку от королевской Анакены. Я захватил с собой карбидную лампу, довольно длинную веревку и даже шахтерскую каску. Затем нашел хорошего проводника. Теперь можно спускаться под землю.

На голой, поросшей низкой травой поверхности острова все время встречаешь подозрительные углубления. Они попадаются так часто, что даже внимание наблюдательного исследователя вскоре притупляется. Многие из них легко проглядеть. Но мой проводник идет уверенно. Спускаемся немного вниз. И вот мы у пещеры Ханга Киви Киви. Я с трудом пролезаю сквозь отверстие в стене, закрывающее вход. Передо мной узкий коридор длиной около сорока метров. В конце его еще одна щель, открывающая проход в глубь пещеры, и вот я уже в главном зале Ханга Киви Киви.

Здесь явно жило несколько поколений островитян. Я ковырнул утрамбованный пол и через пару минут с победным видом показал своему проводнику первую мою «археологическую» находку – обсидиановый наконечник копья. Следующим открытием была человеческая кость!

Не все мертвые покоились в мире в рапануйских пещерах. Череп короля – могущественного Нга Ара, история которого меня так интересовала, – украли его родственники из племени миру, которые были твердо убеждены, что мертвая голова короля обеспечит им высокий прирост поголовья домашней птицы.

Кости покойников здесь, в Ханга Киви Киви, служили и весьма прозаическим целям. Из ребер изготовляли рыболовные крючки и другие полезные предметы.

Я побывал еще в нескольких не очень отличающихся друг от друга пещерах. Здесь также лежали остатки пищи, костяные и каменные инструменты. Везде можно обнаружить следы строительных работ.

После посещения Ханга Киви Киви и соседних подземелий вместе с проводником мы отправились в пещеру, где я мечтал побывать с той поры, как прочитал о ней в книге Тура Хейердала. Называется она Ана О Кеке . Норвежские исследователи перевели это название, как «Пещера солнечного склонения». Однако сейчас ее называют «Пещера белых дев».

Уже сама дорога, ведущая сюда, очень трудна. Ко рву меня доставил грузовик, который развозит по двум «дорогам» острова случайных пассажиров. Здесь мы вместе с проводником выбрались из кузова, перешли через ров и вступили на территорию, очищенную от камней.

Мы идем не торопясь (нужно беречь силы для спуска) вокруг вулкана Пуа Катики. Тремя своими вершинами, на которых первые испанские завоеватели поставили огромные деревянные кресты, он напоминает мне словацкие горы – Матру, Фатру и Татры.

За верблюжьими горбами Пуа Катики наша «дорога» упирается в обрывистый морской берег. Мы остановились в трехстах метрах над пенящимся белым прибоем. «Пещера белых дев» как раз и скрывается в этом неприступном обрыве. Но проводник знает дорогу вниз. Узкая тропка, спускающаяся к морю, слишком отвесна. Мне не страшно, но все же чувствую себя не очень уверенно. Порывистый ветер старается сбросить меня со скалы. А внизу – грозная, открытая пасть морской пучины...