Милослав Стингл - Последний рай

Коленопреклоненный бородатый мужчина с короткими ушами и открытым ртом – это не единственное неожиданное открытие, сделанное группой Скельсвельда под поверхностным слоем Рано Рараку. Когда археологи освободили от земли тело скульптуры номер «263», зарытой по самую шею, они обнаружили интересный фриз, изображающий лодку с тремя мачтами и восемью парусами. На борту парусника высечены фигуры двадцати восьми членов его экипажа. Длина всего фриза – сто тридцать сантиметров.

После тщательного осмотра фигур на канапской стороне я вернулся к юго-западному склону вулкана, чтобы осмотреть каменоломни. Их в Рано Рараку несколько. Одни лишь намечены, из других выбраны тысячи кубометров камня. Длина самой большой каменоломни – сорок, ширина – десять, а глубина – девять метров. По расчетам Арно Скельсвельда, островитяне добыли в одном лишь этом карьере три тысячи кубометров камня.

Сто шестьдесят шесть каменных скульптур до сих пор лежат в карьерах. Они брошены на разных, стадиях обработки. Впечатление от этих лежащих колоссов, как это ни странно, даже сильнее чем при виде стоящих изваяний.

Прежде чем начать тщательный осмотр лежащих статуй, я познакомился с материалом, из которого они сделаны. Это не типичный темный лавовый камень, который разлился, словно воды черной реки, по большей части острова Пасхи. В вулканических каменоломнях рапануйцы добывали туф, так как весь Рано Рараку состоит из спрессованной вулканической пыли желтоватого цвета.

В ней встречаются частицы более твердых пород, поэтому материал, из которого вытесаны рапануйские статуи, напоминает однотонную ткань с вплетенной в нее яркой нитью. Первые посетители острова Пасхи даже считали, что моаи сделаны из смеси камня и глины.

Камень с Рано Рараку отличается красивым цветом, но главное преимущество туфа в том, что он легко подвергается обработке.

Я вспоминаю о посещении столицы Армении Еревана. Прелесть этого города, построенного, точнее, вытесанного из цветного туфа, свидетельствует о том, что возможности использования этого камня очень широки.

Рапануйцы обрабатывали свои статуи в основном примитивными каменными долотами и топорами без топорища, которые они называли токи . В большинстве своем токи сами не были тщательно обработаны. Каменотес пользовался ими в том виде, в котором нашел. Как только токи затуплялось, ваятель его выбрасывал. Точили лишь самые удобные из них, к которым изготовляли топорища.

В каменоломнях Рано Рараку эти инструменты разбросаны повсюду вокруг полуобработанных каменных блоков. Поскольку там осталось более ста шестидесяти незаконченных моаи, можно восстановить все стадии трудового процесса каменотёсов из Рапануи. Сначала они очищали поверхность скалы, затем высекали из нее блок требуемой величины. С обеих сторон блока прокладывали узкие проходы. Кроме того, каждый каменотес рядом с будущей статуей выдалбливал небольшую нишу, в которой работал. По числу этих углублений можно определить, сколько мастеров трудилось над созданием той или иной скульптуры.

Мы имеем возможность проследить и за ходом работ. Рапануйцы всегда сначала высекали верхнюю часть головы, начиная с носа и лба. Потом все внимание переключалось на уши, а также руки, которые складывались на длинном животе скульптуры. Наконец, каменотесы эту вполне законченную спереди и с боков фигуру начинали подкапывать, пока не оставался узенький каменный перешеек, соединяющий ее со скалой.

Затем начиналось самое сложное – статую надо было в целости и сохранности перетащить из каменоломни по крутому склону к подножию Рано Рараку. Как древние мастера спускали многотонные каменные колоссы вниз со скалы, до сих пор точно неизвестно. Вероятнее всего, они волокли их каким-то своим, особым способом.

Задача была действительно невероятно сложной. Одна из скульптур, по которым я ползал в каменоломнях, достигает, например, высоты двадцати одного метра, то есть примерно шестиэтажного дома. Весит она около ста тридцати тонн. Длина одного лишь лица равна девяти с четвертью метра.

Таких огромных моаи среди стоящих фигур Рано Рараку, а также среди тех, что впоследствии «разошлись» по острову, я не встречал. И глядя на Ко Тето Кана – так называют эту скульптуру островитяне, – я подумал: а может быть, эти самые большие идолы так и должны были здесь остаться, навечно соединенные тонкой пуповиной с материнским камнем? Ведь подобные скальные галереи встречаются и в других местах.