Витторио Страда - Гуманизм и терроризм в русском революционном движении

70. Бакунин М.А. Собр. соч. и писем. Т. И. С. 177-178.

71. Герцен А.И. Собр. соч. Т. IX. С 23.

72. В этой статье Бакунин проявляет устремление к «новому небу и новой земле, юному и прекрасному миру, в котором все современные диссонансы разрешаются в гармоническом единстве» (Бакунин М.А. Собр. соч. и писем. Т. III. С. 130). Он завершает свою статью знаменитым афоризмом: «Страсть к разрушению есть вместе с тем и творческая страсть!» (Там же. С. 144). Через тридцать четыре года в «Государственности и анархии» Бакунин увидит в гегельянстве «окончательное завершение» философии, исходную точку двух противоположных «партий»: «консервативной партии», увидевшей в новой философии оправдание и узаконивайте всего существующего, абсолютизируя вывод Гегеля: «Все разумно», и «партии так называемых революционных гегельянцев, оказавшихся последовательнее самого Гегеля и несравненно смелее его; «она сорвала с его учения консервативную маску и представила во всей наготе беспощадное отрицание, составляющее его настоящую суть» (Бакунин МЛ. Поли. собр. соч. Изд. И. Балашова. Б/м. и г. Т. II. С. 160).

Гегелю Бакунин посвятил и другие строки из написанного как раз в «нечаевский» период труда «Наука и насущное революционное дело» – строки, казалось бы, противоречащие цитированным, но на самом деле их проясняющие, выявляя единство бакунинской мысли. Бакунин полемизирует с теми, кто с высоты метафизического Олимпа смотрит «на все революционные помышления как на проявление ребяческого фанфаронства». Отношение, знакомое Бакунину по собственному опыту, поскольку, самокритично замечает он, «в тридцатые годы, увлеченный гегельянством, он сам впадал в этот грех». Вспоминая доктрину гегельянских «объективистов», объясняющих «все исторические факты логической необходимостью, исключающей из истории участие личного подвига и признающей в ней только одну действительную неотвратимую и всемогущую силу – самовыражение объективного разума», Бакунин сближает гегелевский объективизм с объективизмом Конта, у которого диктатура «объективного разума» заменена диктатом «необратимых сцеплений или следований естественным социологическим фактам». Итог обоих видов объективизма один: «в них нет места для личного дела. И та и другая служат превосходным предлогом для людей, боящихся дела». Следовательно, нечему удивляться, продолжает Бакунин, что в среде образованного русского сословия этот квиетистский объективизм имел успех. И тем не менее, и здесь «возможны, хоть и редки», явления превращения абстрактной революционной идеи в живую «страсть», и тогда, несмотря на преимущества их положения, «в сердцах» этих привилегированных зажигается «беспощадная страсть к разрушению» (Бакунин М. Наука и насущное революционное дело. С. 31-32).

Отрицание, доведенное Бакуниным до исключения возможности любого синтеза, который бы «снял» отрицаемое, становится путем восстановления фихтеанского Я и средством перехода к провозглашенной будущей гармонии «Анархистского государства». Понятие страсти, на котором Бакунин будет настаивать в последнем письме к Нечаеву, – ядро бакунинского антиинтеллектуализма, деструктивно-креативная страсть, живущая внутри объективного социального проекта и поэтому, в отличие от Штирнера, анархизм Бакунина оптимистически-коллективистский. Бакунин выступает против «объективистов» за право страстного действия, но имея в виду абсолютное общество, где индивид растворяется. Вопреки Руссо и его тезису, что свобода каждого ограничена свободой всех других, Бакунин утверждает, что порядок в обществе должен быть не ограничением свободы составляющих его индивидов, но подтверждением свободы всех, и эта свобода справедлива и полна только во всеобщей солидарности всех и каждого (ср.: Рудницкая Е.Л., Дьяков В.А. Рукопись М.А. Бакунина «Международное тайное общество освобождения человечества». Цит. изд. С. 329-331). Свобода, по Бакунину, вверенная не испытывающему сомнений активному и виталистскому оптимизму, не получает строго теоретического обоснования, и ее противоречия оставляют место новой диктатуре Абсолюта (социального) и диктатуре организации в переходный период.

73. Герцен AM. Собр. соч. Т. IX. С. 23.

74. Там же.

75. Смотри яркий очерк Шпета Г. «Философское мировоззрение Герцена» (Пг., 1921) и работу Смирновой З.В. : «Социальная философия А.И. Герцена» (М., 1973). О параллелях между Герценом и Бакуниным смотри: Berlin I. Herzen and Bakunin on Individual Liberty // E. J. Simmons. Continuity and change in Russian and Soviet Thought. Cambridge [Mass.], 1955.