Жан Кокто - Эссеистика

У меня никогда не было красивого лица. Красоту мне заменяла молодость. Костяк у меня хороший. Но плоть на нем плохо распределена. Да и скелет с годами меняет форму, портится. Нос, который всегда был прямым, теперь вдруг загнулся, как у моего деда. Я заметил, что и у матери, когда она лежала в гробу, он тоже загнулся. Частые душевные бури, страдания, приступы сомнений, усилием воли смирённые мятежи, удары судьбы избороздили мой лоб морщинами, заломили глубокую складку между бровями, изменили самую линию бровей; тяжело набрякли веки; впалые щеки стали дряблыми, уголки рта опустились — так что когда я склоняюсь над низким зеркалом, то вижу, как маска отстает от моих костей и принимает бесформенную форму. На подбородке у меня пробивается белая щетина. Волосы поредели, но растут все так же беспорядочно. На голове у меня копна торчащих в разные стороны прядей, причесать которые невозможно. Если их пригладить, у меня идиотский вид. Если они стоят дыбом, то складывается впечатление, будто я рисуюсь.

Зубы у меня налезают друг на друга. Короче, мое тело, не большое и не маленькое, стройное и худощавое, наделенное выразительными руками с узкими, длинными кистями, приводящими всех в восхищение, увенчано крайне неказистой головой. Она придает мне обманчиво высокомерный вид. На самом деле это происходит от моего желания преодолеть смущение, которое вызвано тем, что я вынужден являться пред всеми таким, какой я есть. Эта обманчивая спесь готова в любой момент исчезнуть, ибо я боюсь, как бы ее не приняли за настоящую.

В результате — внезапные переходы от сдержанности к чрезмерным проявлениям чувств, от апломба — к несуразности. Ненависть мне чужда. Я настолько легко забываю обиды, что, случается, улыбаюсь своим противникам, столкнувшись с ними лицом к лицу. Их изумление действует на меня как холодный душ, я спохватываюсь. Тогда уж я не знаю, как себя вести. Меня удивляет, что они помнят зло, которое мне причинили, в то время как я его забыл.

Эта природная склонность жить по-христиански отделяет меня от христианской догмы. Жанна д’Арк для меня — великая писательница. Никто не изъясняется лучше, чем она, — ни по форме, ни по сути [13] Известность в узком кругу может быть достоянием исключительно художников. Для политиков этот путь закрыт, но случается, гордыня толкает их на риск. Широкая публика раздражает их отсутствием единодушия. И тогда они обращаются к узкому кругу, который в их мире не властен. С Жанной д’Арк все было иначе. Мало кто стоял за нее. Всего трое. Но зато это были весомые голоса. Жанна д’Арк была поэтом. . Вероятно, будь она послабей, она бы выработала себе стиль. Но такая, как есть, она сама по себе уже — стиль, и я не устаю читать и перечитывать ее процесс. Другая моя святая — Антигона. Эти две нарушительницы норм созвучны дорогой моему сердцу серьезности, в которой Жид мне отказывает, но моя серьезность не имеет ничего общего с тем, что обычно называют этим словом. Это серьезность поэтов. Энциклопедисты любой эпохи относятся к ней с пренебрежением. Они могут даже ей завидовать, сами себе в том не признаваясь, и тогда они способны на преступление. Вольтер, Дидро, Гримм — провозвестники старой как мир точки зрения, которая только вместе с миром и исчезнет. Она противостоит поэтам и точит на них кривые ножи, готовя им верную погибель.

Руссо оставил после себя кровавые следы этой охоты на человека, ведущие к Юму {9} 9 Руссо оставил после себя …следы охоты на человека, ведущие к Юму… — Дэвид Юм (1711–1776) — английский философ и историк. Автор «Трактата о человеческой природе» (1739–1740). В 1942 году Кокто был увлечен книгой Анри Гийомена «Адское дело. Процесс Жана-Жака Руссо и Дэвида Юма 1766 года», вышедшей в издательстве «Плон» и посвященной нападкам энциклопедистов на автора «Исповеди». Юм, как утверждалось в книге, был причастен к этому делу. , у которого должен был произойти дележ добычи. Невозможно представить себе, чтобы такая ярость могла исчезнуть бесследно. Что-то все равно остается. Руссо вовек пребудет воплощенным духом преследования. Он был ему свойствен. Но это мир заставил его быть таким. С тем же успехом можно ругать оленя за те крюки, которые вонзают в него охотники.

Я побаиваюсь Церкви и от этого бросаюсь к Жанне д’Арк. Но в ее процессе, как и в «Письмах провинциалу» Паскаля {10} 10 «Письма провинциалу » Паскаля — полемическое произведение Блеза Паскаля, написанное в 1657 году в виде писем, где автор выступает с жесткой критикой иезуитов. Кокто нередко ссылался на Паскаля. Так, отвечая на критику, он приводил в пример фразу: «Они глумятся над тем, чего не знают». , я нахожу истоки моих страхов. Читая их, я всегда впадаю в уныние. И как такой умница, как Паскаль, пусть даже защищая правое дело, мог согласиться на разбор подобной чуши?