Барт Лоо - Шансон как необходимый компонент истории Франции

Начиная с 1916 года звезды кафе-концертов ломанулись на фронт – выступать, развлекать и поддерживать бьющихся с врагом сынов отечества. А сынам отечества нравилась «Мадлон». Не только Бах, но и все его коллеги, исполнявшие перед воинами эту песню, имели колоссальный успех.

«Мадлон к нам не строга, /Хоть за подбородок ее бери, хоть за талию. / Она смеется, она готова терпеть наши шалости / Мадлон, Мадлон, Мадлон!» – неслось из сотен тысяч глоток. Но когда Бах и компания привезли песню в Париж, отклик оказался пожиже.

Последовал перевод на английский, и «Мадлон» удалось переиграть даже It’s a long way to Tipperary [36].

Когда в войну ввязались американцы, «Мадлон» покорила и их. В 1919 году Бах выпустил ее на пластинке. Затем последовали версия Лин Рено (1955) и прелестная интерпретация Алана Шерри, уже в конце XX века. Надо сказать, песенка оказалась весьма привязчивой. Подходя к похожей на греческий храм церкви Марии Магдалины, выходящей на площадь Согласия, я вполне был готов со злости запеть ее.

Площадь Согласия совсем недавно была местом зловещим: здесь стояла гильотина, здесь сражались коммунары. Так же, как и во время войны, все время казалось, что зло превзошло все мыслимые ожидания и вот-вот станет невыносимым. Битвы при Марне, Сомме, Вердене, Пашендейле… «Кровь должна пролиться», – слышалось мне, но эту строку заглушило: «Мадлон, Мадлон, Мадлон!»

Со временем «Мадлон» потеряла смысл антивоенного шлягера. И непонятно, что заставило генерала Робера Нивеля в апреле 1917 года, после нескольких лет окопной войны, положить десятки тысяч жизней французских солдат у Chemin des Dames [37]и в провинции Шампань, где так же бессмысленно и с такими же жертвами была захвачена коммуна Краон.

Il faut que ça pétille [38], как говорится. Война зашла в тупик. За несколько дней боев, а вернее – безуспешных попыток генералов отогнать немцев, погибло сто пятьдесят тысяч французов, но никакого результата добиться не удалось. Когда же стали планировать новую атаку, многие солдаты отказались принимать участие в бессмысленном кровопролитии. Бунтовщики были примерно наказаны: пятьсот солдат приговорили к смерти, каждый шестидесятый был казнен. И в дурной голове идиотов, дрожавших в ожидании смертельного выстрела, родилась песня La chanson de Craonne [39].

Стоя на Елисейских полях, трудно себе представить, что Франция когда-то воевала. Хотя в конце улицы сияют огни Наполеоновой Триумфальной арки, каменного напоминания о давних битвах. Покидая столицу, солдаты видели эту роскошную, огромную алмазную подвеску, как ни в чем не бывало сияющую посреди кольца бульваров. Военные пытались хоть на время забыть ужас, предаваясь ночной жизни, но, когда boucherie [40]прекратили торговать, начались бунты.

Песня La chanson de Craonne кончается ясным утверждением:

Песня, несомненно, взбесила французское правительство; была обещана награда в миллион золотых франков и немедленное освобождение от армейской службы тому, кто назовет властям имя ее автора. Однако ни одного французского солдата не соблазнила награда. Да и как назовешь имя автора песни, известной на фронте в нескольких версиях. Первые ее создатели, похоже, давно погибли, а оскорбительная песня все обрастала вариантами, и с каждой новой битвой появлялись новые рефрены, впитывая в себя все новые названия. Можно было спеть «Вон на холме стоит Краон», или «У форта Во стоит Верден» – какая, в сущности, разница?

Quand Madelon – прелестная песенка, а La chanson de Craonne переворачивает вам душу.

«Прощай, жизнь, прощай, любовь, прощайте, любимые женщины / […]Это случилось в Краоне, что на холме, / Где нам пришлось умереть».

Деревня Краон находится неподалеку от Chemin des Dames и сильно изменилась после того, как в нее влетело несколько миллионов снарядов. Автора слов песни установить невозможно, но автор мелодии – Шарль Саблон, отец эстрадного певца Жана Саблона. Его любовная песенка Bonsoir m’amour («Добрый вечер, любимая») стала хитом в 1911 году, ноты и слова ее были проданы в количестве сотен тысяч экземпляров. Париж просто влюбился в песенку: «Добрый вечер, любимая, добрый вечер, цветочек мой, добрый вечер, лапочка» – так вот: текст La chanson de Craonne положили именно на этот мотив. Светлая мелодия вальса, переплетаясь со словами, описывающими ужасы войны, порождает горькую иронию и растерянность, от которых перехватывает горло. Меня бесит Gérard Pierron, исполняющий этот шансон, словно обычный valse musette [41].