Арсений Замостьянов - Отечественная массовая культура XX века

Позже, вслед уходящему поезду морозовской славы, детский хор пел новую песню о старом герое Н. Пескова и М. Пляцковского – но потерявшая актуальность тема отцеборства в песне семидесятых не звучала: отцы семидесятых были благонадёжнее детей. Теперь Морозов воспринимался просто как мужественный пионер, вступивший в схватку с кулаками:

«Павлик Морозов живой» упоминается и в песне А. Пахмутовой и Н. Добронравова 1972 года «Мы тоже советская власть» – в песне зрелой позднесоветской патетики, которая впитывала образы революционный десятых, героических двадцатых, пятилеточных тридцатых и военных сороковых. Пафос теперь не в моде. Куда лучше рассуждать о вещах с ленивой пресыщенной миной, под флёром лёгкой презрительной иронии. Беспафосному времени не нужны герои, как не нужны высокие, всенародные, цели. Всё это мешает гедонистическому образу жизни. Идея Победы строилась на принципе жертвенности . Современный человек от этого только поморщится: для него в мире нет ничего, что заслуживало бы обременительных жертв. И культ героев – людей, пожертвовавших собой ради общего дела – кажется ему вредным, варварским явлением. Для советского общества такая позиция деструктивна, но ультросовременному человеку деструкцией кажется подвиг. Давно ли мы в последний раз слышали горьковский тезис «В жизни всегда есть место подвигу»?

Замечательные образцы юмористического пионерского реализма создал Николай Носов, пришедший в литературу из кино в конце 1930-х. Он начинал с юмористических (хотя и не без назидательности) рассказов про младших школьников и малышей. С первых опусов Носова отличали тонкий юмор и лаконизм. В число лучших книг о пионерах вошли его повести «Весёлая семейка» (1949), «Дневник Коли Синицына» (1950), «Витя Малеев в школе и дома» (1951). Там было всё, как положено: поучительные насмешки над отстающими школьниками, прославление труда, дружбы и коллективизма. После войны не требовалось акцентировать внимание на жестоких испытаниях – и Носов показал ребят, растущих во вполне комфортабельных условиях. Но и о самых обыкновенных школьных буднях он писал так весело и остро, что читателям хотелось вслед за носовскими героями обустраивать инкубатор, ухаживать за пчёлами… За «Витю Малеева» любимый детский прозаик всея СССР получил Сталинскую премию.

1. Чем не устраивали критику книги Лидии Чарской?

2. Какие доводы можно привести против волшебной сказки и в её защиту?

3. Назовите 2–3 характерных сюжета пионерской беллетристики?

4. Какие идейные тенденции сталкивались в советской детской литературе 1930-х?

ЗАДАНИЕ:

Попробуйте составить план повести о пионерах.

Из классики советской сказки, пожалуй, стоит выделить «Буратино» Алексея Толстого, роман-сказку «Три толстяка» Юрия Олеши, носовского «Незнайку» и лагинского «Старика Хоттабыча». За этими популярнейшими книгами, как водится, стояли чаяния разных поколений.

«Золотой ключик или Приключения Буратино» (1936) для СССР – это целая индустрия. Он не сходил с театральной сцены, с телеэкранов, со страниц детских журналов… Сначала Алексей Толстой взялся за вольный пересказ сказки Карло Коллоди «Пиноккио» (1883), но быстро увлекся и расшатал итальянскую основу. Прежде всего, Толстой отказался от католических нравоучений. По жизнелюбию он ближе к Рабле, чем к Коллоди. В любимой советской книге прославляется баловство! Озорной Буратино оказался удачливее, да и душевнее своих «правильных» друзей из кукольного мира. Да, настоящие вожаки получаются не из отличников и пай-мальчиков!

В героях сказки узнавали пародии на литераторов и театральных деятелей от Александра Блока (Пьеро) до Всеволода Мейерхольда (Карабас). Но всё это имеет лишь частичное отношение к замыслу Толстого. Главное, что он написал детскую сказку, которую читают и перечитывают, по которой познают мир, устроенный хитро и весело.