Максим Кантор - Чертополох и терн. Возрождение Возрождения

В таком случае возврат ретроимперий XX в. в античное прошлое, присовокупление римского опыта к сугубо актуальной истории, должен именоваться «ренессансом» ровно на тех же правах, на каких именуется «ренессансом» поиск республиканских идей во Флоренции XV в.

Флорентийские гуманисты Платоновской академии обращались к языческому прошлому, но идеологи Третьего рейха или государства Муссолини также обращались в языческое прошлое. Всякое общество в поисках выхода из социального кризиса опускается в прошлое настолько глубоко, как это требуется в данную минуту, и, укрепляя самосознание народа национальной верой, корневой системой культуры, зачерпывает так много языческого, как получается. Невозможно отрицать, что ретроимперии XX в. (по преимуществу фашистские) были именно ренессансными по типу, и если возврат ретроимперий к античности не соответствовал республиканским идеалам Флоренции Медичи, то имперским идеалам античности соответствовал совершенно.

Пластика гитлеровского скульптора Брекера не в меньшей степени «вспоминает» римские и греческие образцы, нежели пластика Микеланджело; и, оценивая искусство с точки зрения воскрешения нормативов древней эстетики, следует признать равные достижения у художников Третьего рейха и Флоренции Медичи.

Авангардисты XX в. обращались к хтоническому наследию (по выражению Пауля Клее, «шли к корням»), к языческим знакам и идолам (архитектоны Малевича есть не что иное, как тотемное, знаковое, языческое искусство), к первозданной силе стихий — и этими стихиями, элементами бытия желали напитать будущее. В сущности, пафос футуристов именно языческий и в качестве такового востребован и фашистской империей Муссолини, и пролетарской революцией в России. Языческая природа авангарда не имеет отношения к античной истории, это язычество иного рода, более глубинное, до-культурное, хтоническое. Тем не менее это обращение к язычеству — осуществленное с тем, чтобы создать синтез хтонического с современным. И в этом смысле языческий авангард XX в. и та идеология, которую выработали революции на основе этого авангардизма, — тоже являются ренессансными.

Такие ренессансы, обращающиеся вспять из христианства в язычество — в поисках оснований на «расовое превосходство» и «свободу», понятую как самоутверждение, — являются, по существу, вариантами фашизма. Происходят, однако, эти возвраты в языческое прошлое согласно тому же методу, какой демонстрирует классический Ренессанс. И, значит, фашизм есть одна из ипостасей ренессанса.

В этом смысле авангарды являются агентами обращений вспять, то есть «арьергардами», атомами хтонического сознания, внедренными в христианскую цивилизацию.

Возможен также взгляд, который разделяет два типа ренессанса — по видимости, два антагонистических типа. Оба эти ренессанса происходят в одном сценарии, оба ренессанса действуют схожим образом — обращаются вспять к языческой культуре. Но один из ренессансов инициирован потребностью самосознания христианского общества, другой — социальной проблемой. Возврат в культурное прошлое происходит на разных основаниях — и так возникают две ипостаси ренессанса.

Первый из них — это Ренессанс евангельский, осуществленный по типу Ренессанса Нового Завета, ради осознания и укрепления веры. Это Ренессанс, синтезирующий идею античной республики, европейской городской коммуны и христианской этики, использованной на законодательном уровне. Такой Ренессанс — усилиями Микеланджело, Фичино, Брейгеля, Пикассо — помогает сохранять христианскую мораль, несмотря на ущербность социальной истории. Такой Ренессанс использует даже языческую культуру (все эти авторы используют сугубо языческую пластику) для укрепления христианской этики или находит основания для тождества некоторых аспектов античной этики (которая полиморфна) с христианскими заповедями.

Другой ренессанс — это ренессанс языческий, осуществленный ради торжества имперского сознания, ради власти и силы, и защищает этот ренессанс законодательство иного типа, отнюдь не республиканское. Эстетика такого ренессанса отлична от эстетики ренессанса первого типа. Этот ренессанс призван оздоровить, точнее, омолодить новой силой, гальванизировать социальную природу общества. Это, по существу своему, — идеология, склонная к монументальной декорации. Этот ренессанс возникает во время кризиса общества и восстанавливает социальный энтузиазм, исключая рефлексию. Джулиано Романо, Караваджо, Рубенс, Брекер, Малевич — мастера напористого имперского декоративного пафоса. Данный ренессанс также оперирует терминологией «освобождения», но имеется в виду самостийность империи и свобода стихийных страстей.