Максим Кантор - Чертополох и терн. Возрождение Возрождения

В том, сколь внимательно воспроизводится в Евангелиях символика Исхода и жертвы, приносимой на Песах, можно видеть аналогии типичных ренессансных возвратов и повторений. Праздником в иудаизме является Песах, великий Исход из Египта; этому празднику соответствует христианская Пасха: жертвенный ягненок — и агнец Иисус, освобождение из плена египетского — и освобождение от смерти, эти явления соразмерны, конгруэнтны. Ветхий Завет не «воспроизведен», но пережит заново, сознательно пережит в символических деталях. Уподобление жертвы Иисуса, агнца Божьего — жертвенному ягненку утверждается в самых малых символах. Иисусу на кресте римляне не сломали голени, это связано с особой жестокостью палачей. В распятии вес тела казненного приходится на согнутые мучителями ноги, вызывая боль в костях, но сохраняя возможность дышать. Когда римляне хотели ускорить смерть на кресте, они ломали ноги жертвам, чтобы казненный в считаные минуты задохнулся. Подобно тому, как жертвенный ягненок Песаха должен быть с целыми костями и постоянно подчеркивается значение целой голени ягненка, так и «придя к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней, но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода. И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили. Ибо сие произошло, да сбудется Писание: кость Его да не сокрушится» (Иоанн 19, 33–36). Истечение крови из тела (подобно тому, как готовят жертву согласно иудейскому обычаю) подчеркивает связь казни Иисуса с жертвенным ягненком.

В иврите понятие «отъезд» из Израиля передается глаголом «ларедет» («לרדת»), что буквально означает «спуститься»; и напротив — возвращение в Израиль передается глаголом «подняться». Иосиф, сын Иакова, «спустился» в Египет («ярду ле-Мицраим»), и, соответственно, иудеи, следовавшие за ним, «спускались» в Египет — в этом же смысле и святой Иосиф «спускался», это движение вниз передает процесс возврата в прежнее (в том числе и в языческое, хтоническое прошлое, как это свойственно всем реверсным движениям ренессанса). В сугубо иудейской традиции в мидраше, описывающем первое откровение Всевышнего Моше (Моисею) из куста ежевики: «Сказал Всевышний Моше: “Я сказал Яакову, вашему праотцу: “Я сойду с тобою в Египет и поднять тебя оттуда — Я подниму”» (Шмот Раба 3:3). «Сойду с тобой — и подниму» — эти действия выражают по сути механику процесса ренессанса.

Механизм европейского ренессанса — самым радикальным образом сформулирован в движении культуры вспять, вглубь к языческим корням, и возвращении, поновлении Завета. Так, двигаясь от Моисеевых Законов — к Новому Завету, устанавливался принцип самоанализа истории, и вне этой парадигмы рассматривать феномен ренессанса трудно.

Параллельно с феноменом ренессанса, явленным в преемственности Нового Завета, в античном мире переживается — иначе, на иных основаниях, и тем не менее — возврат к прошлому; так называемая вторая софистика во II в. возрождает ораторское искусство классической Греции и классической системы образования. Это возвращение не вызвано желанием утвердить, обновить или пересмотреть нравственный закон — это технический, цивилизационный поиск лучшего приема. Аристотель говорил, что всякое искусство изобретается многократно («Метафизика»), и пришел срок подтвердить его слова. «Подражание — не кража, — говорит анонимный автор в «Трактате о возвышенном» I в. н. э., — его можно сравнить со слепком, сделанным с прекрасного творения человеческих рук или разума». Ученые греки в почете в Римской империи, римляне осознают себя наследниками древней философии Греции. В латинской речи о собственных талантах Апулей перечисляет литературные достижения греческих философов: Эмпедокл писал гимны, Платон — диалоги, Ксенофонт — историю, а он подражает им всем. В эпоху «второй софистики» греческий классицизм становится практически официальной культурой Римской империи.

Ренессансы, которыми отмечена история европейской культуры, наследующей истории Рима и христианскому Завету, существуют на тех же основаниях, следуют тем же культурным алгоритмам. Вопрос о множественности ренессансов или наличии одного-единственного тем самым снят.

Существует несколько способов понимания феномена ренессанса в европейской истории.

Даже если увериться в наличии общей парадигмы ренессансов, различные взгляды на явление в его историческом воплощении — позволяют следить за реверсно-поступательным процессом европейской истории. Ренессанс и явление, комплементарное ренессансу или антагонистическое ему, а именно авангард, рассмотренные в связке или в противопоставлении, описывают движение истории.