Михаил Хлюстов - Ученые досуги Наф-Нафа

Социальные механизмы человеческого общества способствуют выживанию очень широкого спектра генетически ущербных особей. Чем выше и сложней уровень цивилизации, чем больше общественное богатство и социальная поддержка, тем больше накапливается изменчивого генетического материала. Скорей всего это необходимое условие для специфически человеческого отбора связанное со сложностью психических и психологических процессов. По заключению современных психопаталогов, во всем социуме совокупно в «здоровой» и «порочной» его частях насчитывается не более одного процента абсолютно психически здоровых особей. Около 70 % имеют склонность к шизофрении. Предполагается, что эта склонность наследственная, равно и к эпилепсии (1 %), маниакильно-депрессивному психозу (1–3%), паранойи (10 %) и так далее.

В «благоприятных» условиях эти заболевания начинают прогрессировать, хоть и у малой части популяции. Однако эта часть задает генерацию, приводящую к одержимости большей части социума. Всплески массового увлечения идеологиями ХХ столетия психологи зачастую определяют как массовые психические заболевания: поголовные психические мании, сродни средневековому движению флагелатов или маниакальному устремлению толп нищих и рыцарей в крестовые походы. Если подобное случается, то «лечение» всплесков массовых психических заболеваний, «коллективного помешательства» происходит через жестокую терапию войн, террора и репрессий.

Если разобраться в нюансах действия механизма генетического отбора сложно, то понять основные принципы функционирования не представляет труда. Скорей всего это «ретро-механизм», то есть существовавший еще на уровне первых бактерий и вирусов, простейших одноклеточных не столь драматически воспринимавших гибель части популяции во имя её генетического прогресса. Очень эффективный механизм, потому оставшийся почти неизменным как имманентное свойство живого.

Генетическое разнообразие вида, разность передачи аллеей (даже по закону Менделя) предопределяет социально-биологические процессы. Прежде всего в самом главном — в разности полов, следовательно в возобновлении самого вида. Но и на более тонком уровне генетическое разнообразие способствует воспроизведению социальной структуры. Одни рождаются «сильными», другие «умными», третьи «быстрыми» et cetera [254]. Конечно рождаются только с заложенными способностями, которые в последствии должны развиться. В идеале в социальной структуре общества «умные» должны выйти в управленцы, мыслители, стратеги. Сильным тоже найдется место. Чем шире генетическое разнообразие вида, тем более сложную социальную структуру он может создать. Сложность социального организма означает его вариабельность, возможность быстрого приспособления к меняющимся условиям и дальнейшему развитию. У муравьев или пчел социальная структура закладывается еще в яйцах и сотах поскольку регулируется разными рационами выкармливаемых личинок, из которых вылупляются «трудовики», «солдаты», «трутни», «матки» и прочие необходимые в жизни муравейника или улья особи. В большем количестве те, в которых в данный момент сообщество насекомых испытывает дефицит.

Для человеческого рода с его невероятно сложными формациями, социальными связями, потребностями и личными амбициями генетическое разнообразие и взаимодействие разнохарактерных особей имеет одно из приоритетных значений. Иначе как бы строились иерархии или творческие коллективы, семьи, и прочие сообщества, целые государства и нации? Даже в самом традиционном, закостенелом обществе не обойтись без генетического разнообразия. Без «породы» и «плебеев». Что говорить о переусложненном современном обществе, насчитывающем в своей номенклатуре одних только профессий сотни тысяч?

Генетические различия уже в колыбели предопределяют разность будущих личностей, их индивидуальный сложный внутренний мир отличный от окружающих. Равно и непростую личную жизнь, социальные, политические, эстетические и прочие позиции. Тем самым предопределяя появление новых оригинальных мыслей и идей, неординарных поступков. Разнообразие манер поведения всего вида, тем самым служа залогом его выживания и развития на новом цивилизационном уровне.

За всю историю Жизни на Земле исчезло 80 % существовавших биологических видов. Остальные 20 % эволюционировали или приспособились. Некоторые приспособились идеально, как крокодилы или акулы, поэтому особой потребности в изменениях и «генетическом резерве» не испытывают на протяжении миллионов лет. Более сложные виды производят «резерв» в незначительных пропорциях «на всякий случай». Если случай не представится, то все генетически измененные особи обречены на гибель как «белые вороны». История Жизни на Земле столь продолжительна, что знает сотни катастроф в том числе четыре глобальные, после которых эволюцию приходилось начинаться чуть ли ни заново.