Клиффорд Гирц - Постфактум. Две страны, четыре десятилетия, один антрополог

После выборов и особенно после 1959 года, когда Сукарно, осаждаемый, как он выразился со свойственной ему экспансивностью, словно Данте в «Божественной комедии» 14 14 Цит. по: Legge T. D. Sukarno: A Political Biography. New York, 1972. P. 4. , демонами либерализма, индивидуализма, авантюризма, фракционности, мятежа и многопартийной системы, положил конец конституционной демократии, политика террора с невероятной быстротой возобладала в Паре. Скваттеры начали захватывать бывшие голландские плантации, оказывая активное сопротивление попыткам правительства выгнать их. Переворачивались тракторы, свистели серпы, раздавалась беспорядочная стрельба. Мусульманская молодежь организовывала военизированные тренировочные центры, на них стали нападать молодые коммунисты. Крестьяне-издольщики, возмущенные невыполнением законов о земельной реформе, объявили поля, на которых они работали, своей собственностью и поставили их законных владельцев перед необходимостью что-то с этим сделать. Реформистская мусульманская партия была запрещена, что усилило религиозный фундаментализм; Сукарно открестился от националистов, что усилило левые настроения среди секуляристов. Массовые митинги стали повседневным явлением, все более масштабным и агрессивным. Толпы кричащих боевиков начали штурмовать правительственные учреждения. Государственные служащие попрятались в своих домах. Начались нападения на религиозные школы. Офисы распространителей левых газет были разгромлены. Отовсюду стекались «посторонние агитаторы», призывавшие искоренить империалистических дьяволов или бездушных кафиров 15 15 Кафир – в исламе приверженец другой веры, «неверный». – Прим. ред. . Начали раздавать оружие, составлять списки, рассылать письма.

Паника и непримиримость росли в тандеме, подпитывая друг друга и усиливая убежденность в том, что проигравшие действительно проиграют, а победители действительно победят. Когда в конце концов начались массовые убийства 16 16 Лучший общий обзор этих массовых убийств до сих пор, по всей видимости: Hughes J. Indonesian Upheaval. New York, 1967. Конечно, было много споров о причинах и масштабах убийств. Роберт Крибб ( Cribb Robert (ed.). The Indonesian Killings, 1965–66. Clayton, Australia, 1990. P. 12) приводит 39 опубликованных оценок, варьирующихся в диапазоне от 78 000 до двух миллионов убитых. По поводу Восточной Явы, где расположен Паре, см. pp. 63–99, особ. p. 83, и pp. 169–176, особ. p. 173. См. также: Wahono R. I. ‘Kamar Bola’ and ‘Waringin’: Continuity and Change…, где приводятся некоторые качественные данные о Паре. Мою личную реакцию того времени на эти события можно найти в: Geertz C. Are the Javanese Mad? // Encounter. № 26. 1966. Р. 86–88 (это ответ на статью: Leuthy H. Indonesia Confronted // Encounter. № 25. 1965. P. 80–89; № 26. 1966. P. 75–83, где утверждается, что яванцы сошли с ума; ответ Лёйти мне был опубликован в: Encounter. № 26. 1966. P. 88–90). , они казались, как и большинство знаменитых катаклизмов – захваты Зимних дворцов, штурмы Бастилий, – послесловием к повести, которая писалась уже давно. Если вы, будучи местным лидером Националистической партии, знаете, что левые не только запланировали вас прилюдно казнить, но и собираются затем использовать ваш величественный и просторный дом в качестве своего Кремля, или если вы, как глава коммунистического крестьянского союза, видели нанесенное с помощью трафарета на стены по всему городу изображение, на котором вы с пририсованными рогами и хвостом повешены на полумесяце, тогда реальная вспышка насилия больше похожа на завершение, подведение черты, чем на внезапный переход на новый уровень. Часто отмечавшееся ощущение завершающей фазы у очевидцев этих массовых убийств, смирение и почти ритуальная покорность – одни называли это обреченностью, другие отстраненностью, – с которой жертвы отдавали себя в руки своим преследователям, были обусловлены не столько культурными установками или властью военных (те и другие были скорее проводниками, чем стимулами), сколько тем, что десять лет идеологической поляризации убедили практически всех, что осталось лишь выяснить, в какую сторону фактически склонится баланс.

Он, конечно, склонился вправо. Провал попытки переворота, предпринятой дворцовой охраной в Джакарте в конце сентября 1965 года 17 17 Так называемое Движение 30 сентября во главе с подполковником Унтунгом, командиром батальона личной охраны президента, и при негласной поддержке КПИ. В ночь на 1 октября 1965 года были убиты шесть высокопоставленных генералов, батальон Унтунга занял президентский дворец, по радио было передано сообщение о предотвращении попытки государственного переворота генералов в сговоре с ЦРУ и создании Революционного совета Индонезии. Притом что Движение 30 сентября выступало в защиту Сукарно и действующего режима, в Революционный совет президент включен не был. Это дало повод правым силам во главе с генерал-майором Сухарто объявить движение антисукарновским, а себя – защитниками режима от коммунистов. Под этим предлогом развернулись антикоммунистические демонстрации, была запрещена КПИ и в конечном счете прокатилась волна массовых убийств, о которой пишет Гирц. Сам Сукарно был вынужден идти на поводу у Сухарто и через некоторое время окончательно утратил власть. Историкам до сих пор точно не известно, что именно произошло в ночь на 1 октября и сколько на самом деле было заговоров. – Прим. ред. , – запутанного и жестокого события, до сих пор малопонятного, – привел к серии попыток его повторения в более мелком масштабе по мере того, как пример распространялся от одного места к другому по Яве и Бали, с запада на восток. Повсюду сначала (день-два максимум) было неясно, как будут разворачиваться события. Затем все стороны осознавали, обычно в течение нескольких часов, что именно – всегда одно и то же – будет происходить. Затем начинались убийства, прекращаемые спустя некоторое время армией. В каждом новом населенном пункте весь приступ занимал не более двух-трех недель (в моей балийской деревне он занял лишь одну ночь, в течение которой тридцать семей были сожжены заживо в своих домах), подавлялся или затихал, а затем повторялся восточнее, так что спустя примерно пять месяцев было убито около четверти миллиона, а может, и все три четверти миллиона.