Коллектив авторов - Конец моды. Одежда и костюм в эпоху глобализации

Чарльз Диккенс, пространную цитату из которого приводит Уилсон, тоже усматривал в отжившей свой век одежде нечто от призрака. В «Раздумьях на Монмут-стрит» Диккенс называет рынок подержанной одежды, некогда существовавший на Монмут-стрит в Лондоне, «обширными владениями… знаменитых покойников» 53 53 Диккенс Ч. Раздумья на Монмут-стрит / Пер. М. Лорие // Картинки с натуры // Собр. соч. в 30 томах. Т. 1. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1957. charles-dickens.ru/books/item/f00/s00/z0000002/index.shtml . . Как полагает Уилсон, тревога и дискомфорт, возникающие при взгляде на одежду в музее (или в магазине подержанных вещей), по большей части объясняются тем, что одежда, обладая телесностью, наделяет биологическое тело социальным смыслом. Одежда придает телу живого человека определенный статус, отражая его принадлежность к тому или иному классу, возраст, пол, сексуальность и так далее. Она свидетельствует об идентичности своего владельца, определяя его жизнь, положение и место в коммуникативной среде и в конкретной ситуации. Как точно сформулировала Уилсон, «одежда есть граница между „я“ и „не-я“». Ее отделение от живого «дышащего» тела сходно со смертью, потому что одежда перестает выполнять свою функцию в настоящем, превращаясь в символ. Когда корреспондент газеты Los Angeles Times спросил Марка Джейкобса, не думает ли он устроить ретроспективную выставку своего творчества в галерее или музее, тот ответил:

Мода имеет смысл лишь тогда, когда она живая и одежду носят. Я делаю одежду, сумки и обувь, чтобы ими пользовались, а не рассматривали, повесив на стену. Одежда в музеях мне кажется совершенно безжизненной. Я видел выставки костюмов Джеки Кеннеди, и ее гардероб меня не интересует. Меня интересует жизнь и женщины, носившие эти вещи 54 54 Marc Jacobs says Fashion is not Art // Los Angeles Times. 2007. November 12. latimesblogs.latimes.com/alltherage/2007/11/marc-jacobs-say.html (accessed 23.09.2012). .

По мнению Бодрийяра, современная мода неслучайно развивается параллельно музейному делу. Музей, понимаемый как единичный «культурный суперинститут», представляет собой (во многом как и мода) архив утративших свою первичность знаков, «золотой эталон культуры», в котором предметы и стили собраны и перемешаны во временном хранилище. Здесь хранится и демонстрируется временность этих изделий как знаков «совершенного» прошлого, которое никогда не является актуальным , а лишь указывает на эфемерность моды 55 55 Бодрийяр Ж. Мода, или Феерия кода. Указ. изд. С. 171. .

Вернемся к Деррида, но не к его эссе о Марксе, а к концепции архива, разработанной им в книге «Архивная лихорадка: по следам Фрейда» (Mal d’archive, 1995). По Деррида, у понятия архива два значения: это исток ( архе ) как место, где «властвуют люди и боги» или где «определяется порядок вещей» 56 56 Derrida J. Archive Fever: A Freudian Impression // Diacritis 25. 1995. No. 2. Summer. P. 9. На русский язык переведен лишь небольшой фрагмент этой книги – см. Градива: Вильгельм Йенсен, Зигмунд Фрейд, Карл Густав Юнг, Андре Бретон, Ролан Барт, Жак Деррида / Послесл. И. Соболевой. Б.м.: Salamandra P. V.V., 2012 ( Прим. пер. ). . Поскольку это исток, от которого «берут начало все вещи – физический, исторический или онтологический принцип» 57 57 Ibid. , архиву присуща двойственность, но внутренне он тесно связан с производством знания. Слово «архив» произошло от греческого архейн , которое означает дом или местонахождение высших должностных лиц, архонтов , тех, кто распоряжается архивом и занимается его истолкованием. Считалось, что архонты , как пишет Деррида,

были вправе создавать закон или выступать его представителями. Так как их власть признана обществом, здесь их дом, именно это место является их домом… <���…> Официальные документы хранятся в определенном порядке. Архонты – прежде всего хранители документов. <���…> Они наделены правом толковать архивы. Эти документы, доверенные архонтам, в конечном счете диктуют закон: они напоминают о законе и призывают или приказывают его соблюдать.

Иначе говоря, архив хранит следы прошлого, которые считают ценными те, кто избран в качестве «законного герменевтического авторитета» 58 58 Ibid. , чтобы хранить и интерпретировать документы как исторические свидетельства. Эти документы, «не всегда представляющие собой логически обоснованные тексты» 59 59 Ibid. , можно назвать субъективными построениями, за каждым из которых стоит своя история рассуждений и борьбы за знания и власть. Деррида утверждает, что власть архонтов включает в себя функции сбора материала, его идентификации и упорядочивания, и в конце концов каждый документ занимает свое место в хранилище знаков . Этот набор знаков составляет единый корпус, систему, в которой все элементы складываются в идеальную структуру, заслуживающую того, чтобы ее сохранить. Никакая единица не может выполнять роль знака, не соотносясь с другими единицами. Из этого переплетения элементов, которое Деррида называет тканью , текст получается только путем преобразования другого текста. Каждый новый текст содержит в себе следы прошлого, которое всегда присутствует или отсутствует; иными словами, во всех новых формах можно усмотреть следы призрака минувшего и памяти. Если спроецировать эту концепцию архива на моду, то по отношению к бренду ее можно понять двояко: с одной стороны, набор предметов одежды, отобранных как наиболее характерные для того или иного бренда и выражающие его идентичность, с другой – система выразительных средств, с помощью которых выстраиваются исторические нарративы, изглаживающие (не стирающие) оригинальный дизайн посредством соединения старых элементов одежды с новыми. Мода апеллирует к прошлому, создавая новые нарративы, связанные с прежними нарративами и их материальным воплощением. Этими нарративами, идет ли речь о технике или о замысле, пронизана одежда из коллекций прошлого, в которой переплетается множество дизайнерских идей и их реализаций. Способность вкраплять в новую сезонную коллекцию элементы прошлого и при этом придавать коллекции вид новизны и оригинальности – краеугольный камень моды.