Борис Синюков - Боги и человек (статьи)

Поговорю о живых. О Лимонове, Станкевиче, Орджоникидзе и Тарасове. Их четверо из 21 человека, то есть 19 процентов. Лимонов – особая статья, о нем я поговорю отдельно. Орджоникидзе – тоже особая статья, этот «счастливчик» явно не подчиняется теории вероятностей, впрочем, так же как и Березовский. Их как «эту песню не задушишь, не убьешь», как пелось в советской хоровой песне. А вот Станкевич и Тарасов составляют от тех же 21 человека 9,5 процента, десятую часть. Именно поэтому их оставили в живых. Это как раз тот процент, который встречается в природе среди явных приверженцев чего–либо, которые на 180 градусов меняют свои взгляды, входя в зрелый возраст. Примерно как молодой гуляка–сын при подачках живого еще родителя, вступающий в наследство после его смерти становится достойным продолжателем дела отца. Еще о таких говорят, что жизнь его ломала, ломала и исправила. Но об этом – после.

После долгих раздумий я для удобства анализа разделил всех этих известных людей по их жизненной деятельности до убийства на 6 групп.

Первая группа– это чистые идеологи, не лезшие во власть, но имевшие огромное влияние на общество. И очень честные люди, честность которых была видна хоть с Чукотки: Александр Мень, Андрей Сахаров, Дмитрий Холодов, Артем Боровик, Игорь Тальков, Влад Листьев. Это были бесстрашные люди. Это были люди несовратимые. Этим людям ничего не нужно было сверх того, что они имеют. Им нужно было только одно: чтобы их народ начал жить лучше. И для этого они теоретизировали, каждый в своей области, и сообщали народу напрямую свои проекты. И погибли они самые первые.

Вторая группа– это потенциальные политики высокого, высшего ранга, претендовавшие не менее чем на пост президента: Александр Лебедь, Святослав Федоров, Галина Старовойтова, Лев Рохлин, Владимир Головлев, Сергей Юшенков. Головлев и Юшенков стоят у меня на последнем месте в группе потому, что предпосылки у них были явные, но желание у них еще не сформировалось окончательно, зато идеологическая и нравственная часть у них была выше, чем у названных первыми. Зато у первых, строго по установленному для них месту, были самые высокие амбиции, а амбиции, как известно, людей портят. Чем ближе к первому номеру в списке, тем большая испорченность.

К третьей группея отнес Бажаева, Паникина и Квантришвилли – почти чистых организаторов, менеджеров как сейчас говорят, не хуже классного менеджера Чубайса. Только их не допустили до него вырасти, остановили. А остановили потому, что их личная идеология не подходила к идеологии ныне власть имущих в целом. Они просто боялись, что тройка эта быстро их переплюнет, и Чубайс не поможет.

В четвертой группеу меня – Лимонов, один как перст. Но речь о нем у меня – впереди. (Солженицын).

К пятой группея отнес Ларису Юдину, сына Тулеева, сына Маслюкова и, как ни странно, башкирский самолет. Это – случайная группа. Все тут случайно, хотя и преднамеренно.

К шестой группеотносятся «перевоспитавшиеся» Станкевич, Тарасов и с натяжкой – Собчак. Хотел сюда же включить Орджоникидзе, которого «враги» никак не могут убить, но решил не включать. Больше на него «покушений» не будет. Да и, вообще говоря, я ошибся с ним, его надо было причислить к отставленным мной Цветкову и Скорочкину.

Первая группа

Священник Мень.Он видел, кто его убил, но не сказал. Наверное, незнакомец. Но, не в этом дело. За что его можно было убить? Кристальной души и нравственности, притом священник, не мог никому навредить из простых смертных, а сан священника вообще, даже для злобных убийц, весьма существенное психологическое препятствие. Кроме того, он убит топором. И если бы я планировал это убийство, то ни в коем случае не стал бы использовать ультрасовременных способов и орудий, показывающих большую и серьезную подготовку покушения. Ведь выследить Меня не составляло никакого труда. Он ходил по тропинке, на которой его убили, с точностью швейцарских часов. И если к этим «часам» прибавить ультрасовременные способы убийства, то было бы совершенно ясно, что сделали это профессионалы. А профессионалы не могут столь глупо подставляться. Вот поэтому и был применен топор. Дескать, пьяный мужик какой–то. Но, пьяный мужик не мог Меня убить, как я показал выше, поэтому именно топор уличает профессионалов.

Что священник Мень был кристально чист и нравственен, так таких людей в церкви все еще предостаточно. И за это не убивают, даже из зависти со стороны более высоких иерархов. Но, священник Мень довольно успешно создавал и прививал верующим новую идеологию православной церкви. Я не буду ее рассматривать, только скажу, что эта идеология была предельно человечной, уравнивающей попа и прихожанина, делающего попа не большим начальником, как это водится у нас не менее 500 лет, а таким же самым гражданином как все. Это примерно как в протестантизме. И еще одна сторона – открытость церкви во всем, от «кружечных» денег, до выборов притча.