В. Емельянов - В. В. Емельянов РИТУАЛ В ДРЕВНЕЙ МЕСОПОТАМИИ

В первом фрагменте мы видим момент священного брака, и каждое слово здесь нуждается в комментарии. Брак происходит в загоне для скота, потому что люди должны подражать природе и совокупляться в тех же местах, где это делают одомашненные ими животные. Интересно и то, что на женщину прыгает бык, который оплодотворяет ее «семенем человечества» (буквально так). Почему бык? По той же самой причине: чтобы соитие было удачным, мужчина должен на время превратиться в быка. Из брачных обрядов других народов мы знаем, что во время священного брака мужчина надевает маску с бычьими рогами. Таким образом, он одновременно является и быком (функционально), и мужчиной (по своему рождению и по своей судьбе), «Истинное» семя — тоже важный эпитет. Истинным (то есть настоящим, правильным) шумеры называли все, что появилось на свет законным путем и выполняет предписанную ему функцию. Стало быть, «истинное семя человечье» — семя, излитое в ритуально правильной обстановке, в нужное время и законным супругом.

Второй фрагмент столь же кратко описывает обряд половой идентификации новорожденного. Пол ребенка закрепляется за ним окончательно только после получения им предметов, в которых содержится сущность его пола, т. е. пол прежде всего функционален. То, что для современного человека представляется проявлением символизма (когда один предмет указывает на множество других предметов или идей), шумерами воспринималось совершенно иначе. По их представлениям, любая идея есть действие, сила, и сила эта заключена в конкретном предмете. Овладев этим предметом, можно овладеть и силой, которая в нем заключена. Царь — не тот, кто обладает властью (как подумали бы мы), а тот, кто обладает короной, надетой на голову, и скипетром, взятым в руку. Именно вещи дают человеку его силу и как следствие — его статус. Мы иногда иронически говорим, что мужчина не тот, кто носит брюки. А шумеры думали совсем наоборот: мужчина — тот, кто обладает предметом, отличающим его от немужчины и хранящим в себе силу его будущей деятельности. Следовательно, мужчиной можно назвать именно того, кто носит мужскую одежду. Дубина и кривое полено — носители военной, захватнической силы, связанной с разделением и разрушением. Веретено и игла — носители силы соединения и домостроительства. Входя в мир, маленький человек, сын быка и женщины, уже был вписан в круг предопределенного ему действия и бытия.

Многочисленные документы о купле–продаже земли, дошедшие из храмовых архивов Лагаша, Адаба, Шуруппака, зафиксировали сложный и обязательный для всех граждан Шумера, включая царя, ритуал покупки земельного участка. Землю продавали большесемейные общины, насчитывавшие до пятисот членов. После самого акта покупки продавец вбивал колышек в стену дома, находившегося на купленном участке, и возливал рядом с ним масло. Затем покупатель добавлял к пене за участок приплату и подарки для родственников продавца. Подарки состояли иногда из вещей, но чаще всего из продуктов, которыми здесь же, на месте, счастливый обладатель земельной собственности кормил многочисленных бедных родичей продавца (3, 47–68). Что означают все эти моменты ритуала? Вбивание колышка и возливание масла, по–видимому, символизируют акт добровольной передачи имущества, сопровожденный благими пожеланиями новому владельцу. Масло, возлитое около дома или вблизи жертвенника в храме, вероятно, означает пожелание благоприятной судьбы (молочные продукты — символ процветания и богатства) [48] По мнению этнографа А. К. Байбурина, в символике колышка может быть усмотрена связь с фаллическим культом. Нечто аналогичное есть в обрядах племен Тимора: там в землю вбивается сажальный кол, вокруг которого возводится алтарь из трех камней, и затем этот алтарь поливается соком кокоса (сообщение по почте). Коллега–шумеролог Г. Зельц не склонен привязывать данный обряд к фаллическому культу, а рассматривает его как Publizitatsakt, имея в виду, что заключенная сделка была закреплена и подтверждена особым ритуалом, условно показывающим ее смысл. . Впоследствии, уже в старовавилонское время, вбивание колышка и возливание масла будут заменены обрядом передачи священного жезла, символизирующего власть над купленным участком. Приплата за участок была чем–то вроде психологической компенсации за потерю части общинного имущества, которое рассматривалось как часть тела общины. Отторжение этой части не только неприятно, но и больно. Вот за эту «боль» при потере и должен был платить покупатель. Что же касается подарков, то они символизируют компенсацию уже совсем иного рода. Покупатель хочет накормить (а иногда и одеть) продавцов на ту примерную сумму, которой они лишатся вследствие невозможности кормиться с потерянного участка, — то есть это компенсация потерь жизненной энергии. В момент кормления общинников время как бы сжимается — они едят за все те годы, что не будут есть после отделения от них источника жизни. При этом, видимо, считается, что можно наесться за один раз на много лет вперед.