Дэниел Эверетт - Не спи — кругом змеи! Быт и язык индейцев амазонских джунглей

Когда приготовления и закупки были окончены, я решил полететь первым, за неделю до жены и детей, и вместе с миссионером Диком Нидом приготовить хижину к их прилету. Мы с Диком работали с шести утра до шести вечера, питаясь почти только одними бразильскими орехами. (Мы могли бы попросить у пираха и рыбу, но я еще не настолько был знаком с их культурой, чтобы понять, не слишком ли это много, и поэтому мы ограничивались орехами, которые индейцы разрешали нам брать свободно.) Мы не взяли с собой провизии, потому что весь вес багажа в самолете занимали инструменты.

За это время мы починили крышу и пол в доме Шелдона и построили новую кухоньку. Еще несколько дней мы и еще пара мужчин пираха, вооружившись мачете, очищали от травы полосу для прилета следующего самолета. Я понимал, что от первого впечатления от дома зависит то, захотят ли дети остаться здесь жить. Ведь я хотел от них очень многого: чтобы они бросили город и своих друзей и отправились на несколько месяцев в джунгли, к неизвестному народу, говорящему на непонятном языке.

В день, когда прилетала моя семья, я встал затемно. С первыми лучами солнца я вышел на посадочную полосу и стал искать ямы, ведь новые ямы и провалы образовывались на ней все время. Кроме того, я высматривал большие ветки или хворост, которые пираха могли не убрать с полосы. Меня переполняло возбуждение. Вот теперь наша миссия у пираха начиналась по-настоящему, потому что без семьи я, конечно же, не протянул бы. Мне была нужна их поддержка. Это была и их миссия тоже. Их ждал мир без западных развлечений, без электричества, врачей, дантистов, телефонов — во многом это было путешествие в прошлое. Детям будет тяжело, но я был уверен, что Кристина, Шеннон и Калеб справятся. Я знал, что Керен, у которой больше всего опыта такой жизни, перенесет ее легко и ее опыт придаст детям сил и уверенности в себе. В конце концов, Керен выросла среди индейцев мауэ [9] Индейцы, говорящие на языке сатере-мауэ семьи тупи (прим. пер.). и жила в Амазонии с восьмилетнего возраста. Она любила Амазонию, а образ жизни миссионеров не страшил ее. Во многом ее уверенность придавала сил и мне: я не встречал более преданного своему делу миссионера.

Когда самолет был в пяти минутах от нас, пираха стали с криками сбегаться к полосе. Я услышал звук самолета еще через пару минут и с радостью побежал встречать свою семью. Дети и жена весело махали нам, пока самолет шел на посадку. Когда самолет остановился и пилот открыл люк, я подошел поближе и от души пожал ему руку. Потом вышла Керен — потрясенная, улыбающаяся — и тут же попыталась заговорить с индейцами. Шэннон со своей собачкой Глассом, Крис и Калеб тоже вышли наружу; они казались растерянными, но были рады меня увидеть и широко улыбались индейцам. Пока пилот готовился к обратному рейсу, Дик сказал мне, поднимаясь на борт: «Сегодня в Порту-Велью я закажу себе сочный стейк и буду думать о тебе».

С помощью пираха мы отнесли все припасы в дом и сели отдохнуть на несколько минут. Керен и дети стали осматривать дом, который я для них приготовил. Нужно было еще все расставить по местам, но через пару дней должна была наладиться обычная семейная жизнь и работа.

Мы распаковали привезенное и обустроились на новом месте. Керен заранее заготовила москитные сетки и крючки для одежды, посуды и других вещей. Дети начали учиться дома, Керен вела хозяйство, а я занимался лингвистикой все время. Мы хотели жить обычной жизнью американской христианской семьи в селении амазонских индейцев. Нас всех ждали свои уроки.

Никто из нас, даже Керен, не предполагал, как сложится эта новая жизнь. В одну из первых ночей в селении мы собрались поужинать при свете газовой лампы. Вдруг я увидел, что Гласс, щенок Шэннон, гоняется по гостиной за каким-то живым существом. Я не мог увидеть, что это, но оно передвигалось прыжками в мою сторону. Я отставил еду и стал наблюдать. Внезапно эта темная тварь прыгнула мне на колени. Я направил на нее фонарик и увидел, что это тарантул, серочерный, размером не меньше двадцати сантиметров. Но я знал, что делать: я опасался змей и насекомых и поэтому всегда носил с собой дубинку из твердого дерева. Не двигая руками, чтоб не спугнуть тарантула, я резко встал, дернув ногами, чтобы сбросить паука на пол. Мои родные только сейчас увидели, кто на меня напал, и смотрели на меня и на волосатое чудище широко открытыми глазами. Я схватил дубинку и прихлопнул паука. Пираха, собравшиеся в передней, наблюдали за нами. Когда я убил тарантула, они спросили, что это было.