Дэниел Эверетт - Не спи — кругом змеи! Быт и язык индейцев амазонских джунглей

Наконец, известная трудность языка пираха состоит еще и в том, что в нем нет многих особенностей, которые есть в большинстве других языков, особенно в устройстве предложений. Например, в пираха нет сравнительных степеней признаков: нельзя сказать «эта вещь больше той». Я не встретил названий цветов — красный, зеленый, синий — только описательные выражения, вроде «похожий на кровь» для красного цвета и «незрелый» для зеленого. И еще я не слышал рассказов о прошлом. А если вы чего-то не можете найти, но думаете, что оно существует, вы можете потратить многие месяцы, гоняясь за тем, чего нет. Так и я не мог обнаружить многое из того, что меня учили искать. Это не только затрудняло мою работу, но и порой просто ввергало меня в отчаяние. И все же я верил, что, затратив достаточно времени и сил, в конце концов овладею этим языком.

Однако мы не вольны предугадать будущее, и все наши планы — это только желания. Было бы глупостью полагать, что я мог сосредоточиться на одной лингвистике, не обращая внимание на то, где нахожусь. Ведь мы были в Амазонии.

Как только вы примиритесь с Амазонией, жить среди пираха станет легко. Первый шаг к примирению с природой — научиться не обращать внимание на жару и даже полюбить ее. Это не так уж трудно, как кажется: в подходящей одежде человеческий организм неплохо переносит тридцати-сорокаградусную жару, особенно в джунглях, где всегда много тени, а у пираха есть еще река Майей, которая дает им воду и необходимую для отдыха прохладу. А вот влажность переносить труднее. Пот, который так хорошо охлаждает тело в более умеренном климате, в Амазонии вызывает только воспаления и грибковые заболевания, если только ваша кожа не загрубела на воздухе и почти не потеет, как у пираха.

Если отвлечься от этих чисто физических трудностей, то Амазония — это не просто место на карте: это сила, внушающая благоговение. Амазонские джунгли покрывают почти семь с половиной миллионов квадратных километров; это два процента общей площади суши на Земле и сорок процентов площади Южной Америки. По размерам они сопоставимы с площадью США. Если вы полетите от боливийской границы, из Порту-Велью, в город Белен в устье Амазонки, то, если день ясный, все четыре часа полета под вами будет во все стороны, насколько хватает глаз, простираться зеленый ковер джунглей, который с севера на юг пересекают синие полосы рек, впадающих в «текучее море», как Амазонку называют индейцы тупи.

Длина реки Амазонки от истока в Перу и до Атлантического океана — более шести с половиной тысяч километров. Ее ширина в устье — почти четыреста километров, а ее дельта — остров Маражо — по площади превышает Швейцарию. В Амазонии столько темных и неизведанных мест, что потребуются миллионы людей, чтобы о них всех рассказать. И миллионы уже рассказали о ней: количество книг об Амазонии, ее природе, истории, народах, политике не поддается исчислению. Она будоражила воображение европейцев и их потомков, звала их к себе с того момента, как испанцы и португальцы впервые увидели ее в начале шестнадцатого века. Ее зов слышали и два моих любимых американских писателя — Марк Твен и Уильям Джемс.

В 1857 г. Марк Твен уехал из Огайо в Новый Орлеан, чтобы оттуда отправиться на Амазонку, видимо, желая разбогатеть на торговле кокой. Остается только гадать, какие книги и рассказы могли появиться на свет, если бы он не изменил свое решение и не пошел учиться на лоцмана на Миссисипи. Возможно, мы бы сейчас читали не «Жизнь на Миссисипи», а «Жизнь на Амазонке»?

Уильям Джемс, напротив, добрался до Амазонии и исследовал значительную часть самой реки и ее притоков в ходе экспедиции гарвардского биолога Жана Луи Родольфа Агассиса в 1865 г. Они искали образцы редких животных. После поездки в Амазонию Джемс расстался с мечтой стать натуралистом, ведь натуралисту, пожалуй, после Амазонии ездить некуда. (В Амазонии обитает более трети всех известных видов живых существ на Земле.) Вместо этого Джемс решил заняться философией и психологией, и со временем стал основателем и главой философской школы американского прагматизма.

Большая часть джунглей Амазонии, бассейна Амазонки, да и самой реки находится на территории Бразилии. Бразилия — это четвертая по площади страна в мире, она больше основной территории США (без Аляски и островов). В ней живет около 190 миллионов человек самого разного происхождения: португальского, немецкого, итальянского, потомки других европейских и азиатских народов, в том числе самая большая община японцев за пределами Японии. Амазония кажется большинству жителей бразильских городов столь же далекой, как и европейцам или североамериканцам. И хотя бразильцы гордятся красотой Амазонии и тем, как она привлекает людей со всего света, большинство жителей страны никогда не бывало в настоящих Джунглях: от густонаселенного юго-востока страны, где проживает 60 процентов населения, Амазонию отделяет почти пять тысяч километров. Но это не мешает бразильцам подозрительно и настороженно реагировать на любые предложения ввести в управлении Амазонией (например, в защите ее экологии) нормы, принятые в других странах. Бразильцы говорят: «А Amazonia ё nossa!» ‘Амазония наша!’ У некоторых бразильцев стремление охранить Амазонию от иностранного вмешательства перерастает в паранойю: например, по словам некоторых бразильских коллег, в американских школах детям будто бы рассказывают, что Амазония входит в состав Соединенных Штатов.