Идеологема-клише об «отсталости» отечественной науки и техники, неизменно звучавшая в первые послереволюционные годы, была отброшена после начала войны с Германией, но особенно в конце 40-х — начале 50-х годов, во время кампании против «безродных космополитов» и «низкопоклонства перед Западом». Получило распространение другое идеологическое клише — о высоком уровне русской науки в дореволюционное время.
Для непредвзятого взгляда была очевидной несовместимость положения о технологической и экономической отсталости России с утверждением о высоком уровне развития русской науки. В отсталой стране и наука должна быть отсталой. Но это обстоятельство тщательно обходилось — противоречие игнорировалось. Фактическое же его наличие — в соответствии с идеологемами смысловой пустоты и универсальности — служило абсолютизации значимости данного противоречивого клише: в одних случаях, в зависимости от текущих идеологических потребностей, подчеркивалась отсталость дореволюционной России, и в других же случаях, когда идеология боролась против «низкопоклонства» и «желудочно-половых космополитов» (термин, раскопанный дежурными идеологами у М.Е. Салтыкова-Щедрина), на свет Божий вытаскивались достижения русских ученых, действительные и мнимые. При этом второй тезис, в своей здравой форме безусловно верный, доводился до абсурда: сталинско-ждановские идеологи тщились как можно больше открытий приписать русской науке, производя невообразимые натяжки. В тех же случаях, когда этого нельзя было сделать, соответствующие новые научные результаты упоминались без указания их авторства.
Дальнейшая идеологизация интерпретации развития отечественных техники, науки и культуры, как она происходила после 1917 г., вылилась в то, что высокий уровень дореволюционного русского научного знания и инженерного дела трактовался лишь как предпосылка того «бурного прогресса», который будто бы начался после октябрьского переворота. Игнорировался главный факт: бесспорно имевшийся прогресс был вызван не природой социалистического строя, а подготовкой к войне — задачей превращения всей страны в гигантский военно-промышленный комплекс. Именно это привело к широко известным достижениям науки и техники. Что касается гуманитарного знания, то в тех его обличиях, где наша наука действительно шла вперед, это было артефактом использования общественных наук как средства «социальной мифологии».
Здесь я хочу сказать несколько слов в защиту М.В. Келдыша, высказывания которого я привел выше. Зная практику подготовки изданий, подобных упомянутому выше двухтомнику, наверное, не ошибусь, если скажу: сам Президент союзной академии этих слов наверняка не писал — их сочинил какой-то бойкий «референт», а Келдыш подписал приготовленный для него текст. Здесь сработала безотказно идеологема «элитарного генезиса» идеологии: лицо, занимавшее определенное высокое место в правящем слое, поступить иначе просто не мог.
Тезис о «бурном развитии науки и техники» в СССР был общим местом и необходимой компонентой в идеологизации науки и культуры, а также их истории. Просматривая работы автора этих строк, много писавшего об отечественной кибернетике, отчетливо видно, как проявлялась в них эта идеологизация. Вся хитрость заключалась в том, чтобы не сопоставлять отечественную и мировую науку, рассказывать о результатах отечественных ученых так, чтобы мировая научная динамика выступала как некий нейтральный фон.
Большую роль в создании иллюзорной картины «бурного роста» играла идеологема утаивания данных. Для «внутреннего употребления» предназначались сообщения об открытиях советских ученых, а также такие научные и технические достижения, как открытие антибиотиков, телевидение, радиолокация выступали подобно неким безликим явлениям природы, появление которых, как правило, не привязывалось ни к лицам, ни к странам, где они были сделаны. Даже в выпущенной в 1988 году книге воспоминаний об Акселе Ивановиче Берге (содержавшей также избранные его работы, обращенные к широкому читателю), которая была выпущена уже в годы «перестройки» и издана в издательстве АН СССР, даже в ней академик Ю.Б. Кобзарев, автор статьи о роли Берга в создании отечественной радиолокации, не мог сказать полной правды о том значении в развитии данной области техники в нашей стране, которое имели зарубежные образцы: данные эти были тогда (а как сейчас?) закрыты для публикации в «открытой» печати.
Читать дальше