Артур Кёстлер: Артур Кёстлер - Размышления о виселице

Благотворность обычая, который рассматривался как оплот личной и политической свободы, была весьма высока и играла самую весомую роль в английской истории. Одно из его преимуществ заключалось в том, что отказ от применения римского и канонического права раз и навсегда освободил англичан от применения пытки с целью добиться признания. Четвертование было лишь утяжеленной формой казни, но не следственной процедурой. Процесс на континенте был инквизиционным, в Англии — обвинительным. Потому превосходство английского законодательства, которое гарантировало обвиняемому легальный процесс, признавалось во всех странах.

Но за такие благодеяния было заплачено дорогой ценой. Отвращение к полицейской власти компенсировалось могуществом палача. Отвращение к писаному закону отдало английское судопроизводство на откуп облаченным в парики оракулам, которые могли принимать в расчет одно лишь прошлое уже в силу того факта, что их суждения руководствовались прецедентом. Они не только служили закону, они его творили.

Это были те самые судьи, которые добились того, чтобы закон против переодетых бандитов в конечном итоге применялся в трехстах пятидесяти случаях, карая преступление смертью. Под их воздействием Парламент принимал один предусматривающий смертную казнь закон за другим, а они могли по собственному произволу применять их сколь угодно широко. Это были те самые судьи, которые яростно сражались с любой попыткой отменить эти законы.

В 1813 году, когда «закон Ромилли», предусматривавший упразднение смертной казни за такой проступок, как кража с витрины, был в третий раз отклонен Палатой лордов, тогдашний Лорд Правосудия, лорд Уайнфорд, с беспримерной откровенностью изложил позицию судей на сей предмет. «Мы не хотим, — сказал он, — чтобы менялись законы Англии». Тот же, который собирались упразднить в данном случае, был принят во время правления Кромвеля — «в наиболее славную эпоху нашей истории, и нет никакой причины пускаться во все тяжкие в различных экспериментах». Он добавил, что лично проголосовал бы за отмену, но лишь в том случае, если бы было доказано, что хоть одно лицо невинно пострадало от этого закона: ведь человечность судей вошла в пословицу. И это было сказано тогда, когда публично вешали семилетних детей!

Но надо сказать, что довод «Мы не хотим, чтобы менялись законы Англии» звучал лишь тогда, когда предлагалось смягчить законодательство; его никогда не было возможности услышать, когда законы становились более суровыми.

Стоит ли добавлять, что всегда находились человечные судьи, которые, в согласии с присяжными и даже с прокуратурой, старались смягчить для того или иного бедняги совершенно очевидную чрезмерную свирепость закона. Но если говорить об английских судьях как корпорации, то их влияние в Палатах лордов и общин, их преклонение перед «прецедентом» были использованы в интересах наиболее суровой практики и против каких бы то ни было гуманистических реформ.

Решительная борьба за упразднение этого бессмысленного и постыдного Кровавого кодекса развернулась в промежутке между 1808 годом — когда Ромилли предложил свой первый проект реформы — и 1837-м, временем восшествия на престол королевы Виктории. На заре этой Тридцатилетней войны на юридическом поприще число законодательных постановлений, предусматривающих применение смертной казни, достигало двухсот двадцати; в конце их осталось лишь пятнадцать.

На первом этапе движение разворачивалось под руководством Сэмюэля Ромилли и не достигло значимых успехов. Главными его противниками были Лорд Правосудия Элленборо и Лорд-канцлер лорд Элдон; они пользовались в Палате лордов поддержкой министров, епископов и нескольких ископаемых из представителей знати, выдвигавших против реформирования единственный аргумент: только смертная казнь является устрашающим примером, любое экспериментирование в духе отмены этого наказания приведет к росту преступности, а с другой стороны, будет раздражать публику.

Ромилли на самом деле не пришлось дожить даже и до отмены закона, предусматривавшего смертную казнь за кражу в магазине предмета, чья стоимость превышает двенадцать пенсов. Однако ему удалось добиться трех узаконений, предусматривавших смертную казнь для карманных воров, для солдат и матросов, перемещающихся без позволения начальства, и за «кражу тканей на месте их отбеливания». Ромилли был сломлен и покончил с собой через несколько дней после смерти своей жены в ноябре 1818 года. Ему шел шестьдесят второй год. Это был один из величайших англичан своего времени, и его имя забыто совершенно несправедливо. Его противник, лорд Элленборо, пережил его едва на один месяц. Обстоятельства его смерти были столь же символическими, что и смерти Ромилли. В 1817 году Уильям Хоун, товарищ Круикшенка и Чарльза Лэма, предстал перед судом за богохульство. «Элленборо вел дебаты в том духе, чтобы суд присяжных высказался за осуждение обвиняемых. Общее мнение таково, что именно их оправдание ускорило его смерть» ( Британская энциклопедия ).