Владимир Шахрин - Открытые файлы

Поплачь о нем, пока он живой.
Люби его таким, какой он есть.

Тихое утро, над городом смог,
майская зелень, энцефалит.
Там хорошо, где нас с тобой нет.
Канистра с пивом, при чем здесь вода.
Искусственный белок, при чем здесь народ.
Сегодня умрешь, завтра скажут — поэт.

Поплачь о нем, пока он живой.
Люби его таким, какой он есть.

Дурная примета — гитара падает из рук.
При ударе гитара издает странный звук.
И он похож, и он похож на траурный стон.
По нам с тобою колокольный звон.

Седина в голову, а бес в ребро.
Казалось бы, не надо, да что-то нашло.
И вот уже, навстречу, под стук колес.
Прошу тебя, молчи, оставь на завтра свой вопрос.

Она еще ребенок, да и он не взрослый.
Она его любит, а он ее бросит,
Но, но это все равно лучше того, о чем пишут.
Это, это все равно лучше того, что я ненавижу!

Мама, она больше не может
Смотреть на хрусталь за пыльным стеклом.
Мама, отпусти ее, и он ей поможет
Остаться моложе и забыть твой дом.

А у нее есть друг, а у друга беда.
От этой бешеной скачки замкнуло провода,
Но остановиться шансов не дано.
Вези меня, кривая, теперь уж все равно.

Дурная примета — гитара падает из рук.
При ударе гитара издает странный звук.
И он похож, и он похож на траурный стон.
По нам с тобою колокольный звон.

Мама, она больше не может
Смотреть на хрусталь за пыльным стеклом.
Мама, отпусти ее, и он ей поможет
Остаться моложе и забыть твой дом.

Не спеши ты нам в спину стрелять,
а это никогда не поздно успеть.
А лучше дай нам дотанцевать, а лучше
дай нам песню допеть.
А лучше дай нам дотанцевать, а лучше
дай нам песню допеть.

Не спеши закрыть нам глаза, а мы
и так любим все темноту,
А по щекам хлещет лоза, возбуждаясь
на наготу.
А по щекам хлещет лоза, возбуждаясь
на наготу.

Не спеши ты нас не любить, а не считай
победы по дням.
Если нам сегодня с тобой не прожить,
то кто же завтра полюбит тебя.
А если нам сегодня с тобой не прожить,
то кто же завтра полюбит тебя.

Не спеши ты нас хоронить, а у нас еще
здесь дела.
Унас дома детей мал-мала, да и просто
Хотелось пожить.
Унас дома детей мал-мала, да и просто
Хотелось пожить.

А боги уже спускались с небес.
Они погостили средь нас и вернулись обратно.
С ними было легко — вот стакан, вот свеча,
вот подъезд.
Листы с псалмами в крови так похожи
на винные пятна.

А смерть, как всегда, выбирает идти
кого-то из нас.
А смерть, в отличие от нас, знает толк
в любви и в друзьях.
Я с детства запомнил этот странный рассказ.
Я увидел его в твоих заброшенных снах,
В твоих заброшенных снах.

И вот уже кто-то идет за ней в этот храм,
Хотя она никого не зовет за собой.
И так легко и приятно идти по ее стопам.
Не говори никому, об этом будем знать
только мы с тобой.
Не говори никому, будем знать мы с тобой.

А боги уже спускались с небес.
Они погостили средь нас и вернулись обратно.
С ними было легко — вот стакан, вот свеча,
вот подъезд.
Листы с псалмами в крови так похожи
на винные пятна.

Листы с псалмами в крови так похожи.
Не говори никому, будем знать только
мы с тобой.

Псы с городских окраин — есть такая порода.
С виду обычная стая, их больше от года к году.
У них смышленые морды и, как у нас,
слабые нервы.
Но каждый из них такой гордый
и каждый хочет быть первым.

Они собираются в стаи, еще не зная, что делать.
Может, просто полают, а может, кого-то заденут.
И ушки у них на макушке, ты шепчешь —
они услышат.
Улица — не игрушки, здесь учащенно дышат.

А в этом месте по-другому не прожить.
А в этом месте по-другому не прожить.

И тот случайный прохожий, что вечером
жмется к стенам,
Днем им вряд ли поможет, разве что бритвой
по венам.
И все у них в порядке — есть кобеля, есть суки.
Первые ходят на блядки, вторые рожают
в муках.

А в этом месте по-другому не прожить.
А в этом месте по-другому не прожить.

А те, что становятся старше, незаметно уходят.
Им просто становится страшно, они устают
от погони.
Пускай же тверже мышцы, сомнений
все меньше и меньше,
Движенья становятся резче, поступки
становятся жестче.