Марина Сербул - Дела давно минувших дней... Историко-бытовой комментарий к произведениям русской классики XVIII—XIX веков

С евангельским сюжетом о «взятой в прелюбодеянии» сопряжена и сцена обвинения Сони в краже ста рублей «фарисеем» Лужиным. В Евангелии книжники и фарисеи привели к Иисусу «женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставивши ее посреди, сказали Ему: «Учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии; а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями. Ты что скажешь?» Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его». У Достоевского Лужин оболгал Соню, чтобы очернить Раскольникова в глазах его матери и сестры. Ведь если бы Лужину удался его план, он выглядел бы защитником чести Дуни, которую брат «поставил на одну доску» с Софьей Семеновной. И в Евангелии, и в романе эти сцены происходят «на миру», среди враждебно настроенных людей («Все смотрели на нее с такими ужасными, строгими, насмешливыми, ненавистными лицами»). После слов Иисуса «кто из вас без греха, первый брось в нее камень» фарисеи, «будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим». И речи Лебезятникова и Раскольникова, разоблачивших Лужина, «произвели на всех чрезвычайный эффект».

В контексте евангельской истории о двух лептах бедной вдовы становится понятным психологическое состояние Раскольникова, отдавшего последние двадцать рублей Катерине Ивановне на похороны мужа. Иисус возносит похвалу вдове: «Истинно говорю вам, что эта бедная вдова больше всех положила; ибо все те от избытка своего положили в дар Богу, а она от скудости своей положила все пропитание свое, какое имела» (Лк, 21:3–4). У Достоевского Раскольников, расставшись с деньгами, после этого полон «одного, нового, необъятного ощущения вдруг прихлынувшей полной и могучей жизни. Это ощущение приговоренного к смертной казни, которому неожиданно объявляют прощение». На следующий день Сонечка, придя в каморку Раскольникова, пораженно воскликнет: «Вы нам все вчера отдали!»

Обращается Достоевский и к евангельским заповедям, где в декларативной форме раскрывается нравственный закон Христа. Весь роман пронизывает идея, заключенная в заповеди о любви к ближнему («возлюби ближнего твоего, как самого себя», Мф, 22:39), реализующейся в судьбе Сони Мармеладовой; предостережение о лжепророках («Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их», Мф, 7:15–16); мысль о невозможности для человека быть судьей себе подобных («Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете», Лк, 6:37). У Достоевского Раскольников спрашивает Соню, если бы в ее власти было решить, «есть Лужину ли жить и делать мерзости, или умирать Катерине Ивановне», то как бы она решила, «кому из них умереть?». На что Соня отвечает: «И кто меня тут судьей поставил: кому жить, кому не жить?»

Спасение в романе Достоевского приходит от Сони, как от человека, страдающего более других и принимающего страдание как должное. «Страдание принять и искупить себя им, вот что надо, – призывает Соня Раскольникова. – <���…> Тогда Бог опять тебе жизни пошлет». Это важнейший этический принцип христианства, приемлющего страдание как очищение от греха, и символом страдания является крест, на котором был распят Христос. «Ведь вместе страдать пойдем, вместе и крест понесем!» – говорит Соня Раскольникову. Перед его покаянием она надевает ему на шею свой «кипарисный», «простонародный» крестик, оставляя себе медный крест убитой Елизаветы. (Ср. со словами Христа: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною», Мф, 16:24).

Подобно Марии Магдалине, не оставлявшей Христа до конца его жизни, Соня разделяет с Раскольниковым его искупительные страдания, следует за ним на каторгу. Подобно Марии Магдалине, которой суждено было первой поверить в воскресение Христа и первой увидеть его воскресшим (Ин, 20:14–16), Соня становится свидетелем воскресения Раскольникова и деятельно участвует в этом воскресении («Они положили ждать и терпеть. Им оставалось еще семь лет (каторги. – М. С.); а до тех пор столько нестерпимой муки и столько бесконечного счастия! Но он воскрес, и он знал это, чувствовал вполне всем обновившимся существом своим, а она – она ведь и жила только одною его жизнью!»).

Параллель между Соней и Марией Магдалиной подкрепляется еще и фамилией портного Капернаумова, на квартире которого жила Соня. Литературоведы неоднократно отмечали символический характер данного имени, связанного с евангельским городом Капернаумом. Этот город был особенно любим Христом, неоднократно его посещавшим. Здесь он совершил множество чудес, увеличил число своих учеников. Благодаря Иисусу Капернаум сделался притягательным местом для паломников. Из этих же мест Мария Магдалина, родившаяся в городе Магдале, расположенном рядом с Капернаумом. Надо полагать, что именно в Капернауме, куда она пришла, привлеченная учением Христа, у нее возникло страстное желание переменить жизнь.