Владимир Кабо - Ванджина и икона - искусство аборигенов Австралии и русская иконопись

Выше я уже упомянул "рентгенографическую" живопись аборигенов — изображения животных и мифических антропоморфных существ, как бы насквозь просвеченных рентгеновскими лучами. На этих рисунках, имеющих вид примитивных анатомических схем, обычно показаны позвоночник, сердце и пищевод, часто сливающиеся в некую "линию жизни" — вместилище и символ жизненной силы. 75 75 A.Lommel. L'arte dei primitivi dell' Australia e dei Mari del Sud , p.146. За изображениями с линией жизни угадывается стремление "оживить" изображаемый объект — сделать то, что в иконописи достигается самим восприятием иконы верующим. Среди рисунков антропоморфных существ мы видим иногда изображение будущего ребенка, видное как бы сквозь кожу; такие рисунки имеют прямые аналогии с произведениями иконописи, о которых речь пойдет дальше. Рентгенографическое искусство (оно известно и некоторым другим современным и древним народам) входит в категорию произведений, обнимаемых понятием "интеллектуальный реализм". Произведениям этого типа свойственно изображать объект таким, каким его знает или представляет художник, в отличие от "зрительного реализма", который стремится изображать предметы такими, какими их видят глаза художника. Интеллектуальный реализм как уход от оптической реальности особенно охотно прибегает к символам — например, когда животные передаются посредством изображения только их следов.

Разноцветная сетка — рарк на западе, миньтьи на востоке Арнемленда, — покрывающая фон или отдельные изображения картин на коре, — это не просто орнамент, не имеющий иной цели, кроме украшения или заполнения пространства: она символизирует единство художника с источником жизни — его мифическим предком, делает "невидимое видимым". 76 76 J.Ryan. Spirit in Land , p.4. Особый смысл придается аборигенами яркости красок, производимому ими оптическому эффекту, наделяющему изображенное на картине жизненной силой — маар — мифических предков. 77 77 H.Morphy. From Dull to Brilliant: The Aesthetics of Spiritual Power Among the Yolngu. — Man , 1989, vol. 24, no. 1, pp.21–40.

На одной из картин на коре мы видим мифического предка Барама, выходящего из водоема. Весь фон картины заполнен яркой цветной сеткой, что типично и для других картин на сюжеты, связанные с мифологией. Этот условный фон как бы переносит изображаемое в иное, сакральное измерение (хотя тот же фон можно увидеть и на картинах, идущих на продажу). Обратим, кстати, внимание на подчеркнутость симметрии — антропоморфная фигура предка в центре, два предмета, видимо священные ранга , справа и слева, — на подчеркнутое сочетание двух планов — вертикального и горизонтального; во всем заметна тенденция к геометризации композиции. 78 78 H.Morphy. Ancestral Connections, p.166, fig. 8.14.

На другой картине Змей-радуга Нгальод окружил своим телом бедного мальчика-сироту, которому жестокие родственники отказывают в пище. В наказание змей губит их, насылая на них потоп. 79 79 L.A.Allen. Time Before Morning, p.79. Об универсальном мотиве бедного сироты в мировом фольклоре см.: Е.М.Мелетинский. Герой волшебной сказки . М., 1958. Изображение связано с конкретным мифом, но его можно рассматривать в более широком контексте как символ покровительства высшим существом униженного, обездоленного человечества.

Метафорический и символический язык искусства аборигенов богат и многолик. Я уже говорил о символике лабиринта как образе мира мертвых, как отражении древних архетипических представлений о смерти и возрождении к новой жизни. Символическое значение имеют и многие другие иконографические элементы этого искусства, абстрактные или реалистические; многие из них также восходят к древним универсальным архетипам. Таков образ рыбы как метафора мертвого тела, образ лодки или облака как символ посмертного странствия души в страну мертвых. 80 80 H.Morphy. Ancestral Connections , p.275; H.M.Groger-Wurm. Australian Aboriginal Bark Paintings , p.101, pl. 149. Наделение отдельных предметов метафорическим значением свойственно и иконописи, но она идет дальше, прибегая, например, к олицетворению реки, земли, пустыни в виде аллегорических фигур. 81 81 И.Грабарь. История русского искусства , т. VI, с.101. Превращение предмета в символ, метафору, аллегорию вызвано потребностью отобразить не его видимость, а его сущность, доступную лишь "духовному оку", внутреннему зрению. Для художника-аборигена, как и для иконописца, материальное — лишь выражение духовного, трансцендентного; профанное — только случайное вместилище священного и вечного.