Георгий Иванов - Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль - Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов

В последних книжках «Опытов» напечатаны стихотворения Чиннова «Вечный образ: счастье — ветер в поле...» (кн. VII), «Ни добрых дел, ни твердой воли нет...» и «О Воркуте, о Венгрии (- о чем?) / О Дахау и Хирошиме...» (1957, кн. VIII). «Фонтан» — стихотворение «К луне стремится, обрываясь...» («Новый журнал». 1957, кн. XLIX), одобренное также Г. И. (см. письмо 138).

Рецензия Глеба Струве на «Собрание стихотворений» Владимира Смоленского («Новый журнал». 1958, кн. LIII).

В рецензии на изданный Глебом Струве «Лебединый стан» Цветаевой Гуль писал: «К стихам М. Цветаевой Г. Струве дает небольшое предисловие. Оно, мне кажется, нуждается в двух уточнениях. В нем сказано, что стихи "Лебединого стана" — "в большинстве нигде не напечатанные". Я думаю, что это неверно. Много стихов этой книги вошли в "Разлуку", другие были напечатаны в парижских журналах. А стихи 1917 года печатались в России. Из-за границы, конечно, трудно установить, где именно. Но многие из них, как напр. "Царю на Пасху" в литературных кругах были давно и широко известны. Сошлюсь хотя бы на поэта и критика Ю. Офросимова, от которого я впервые услышал эти стихи в 20-х годах в Берлине. Вторая неточность касается лично М. И. Цветаевой. Г. Струве пишет, что Цветаева "вернулась в Россию — по чисто-личным мотивам". Конечно, так было бы нам приятнее. Но истине это не соответствует. Вот что М. Цветаева писала до отъезда в СССР: — "В России мне все за поэта прощали. Здесь мне этого поэта прощают... мои русские вещи при всей моей уединенности и волей не моей, а своей, рассчитаны на множества. Здесь множеств — физически нет, есть группы... Не тот масштаб, не тот ответ. В России, как в степи, как на море, есть откуда и куда сказать. Если б давали говорить... А в общем просто: здесь та Россия, там — вся Россия..." Это, конечно, "мотивы", к сожалению, не "чисто-личные". И за эту свою ошибку Цветаева заплатила самоубийством» («Новый журнал». 1958, кн. LIII, с. 279-280).

Речь идет о «Разностопных ямбах». См. письма 170-172.

В «Новом журнале», 1958, кн. LIII, напечатаны: Ирина Одоевцева «Разностопные ямбы» (с. 55-57); Роман Гуль. М. Цветаева. «Лебединый стан. Стихи 1917-1921 гг.»(с. 279-281); Роман Гуль. Н. Краснов. «Незабываемое» (с. 281-285); Г. Струве. В. Смоленский. «Собрание Стихотворений» (с. 295- 300).

Адамович был в Йере у Ивановых проездом за два дня до этого письма, 10 авг. 1958 г., а в этот же день 12 авг. писал Одоевцевой из Ниццы: «Пишу в сладком тумане дружеской встречи, еще не совсем рассеявшемся. Как и что у Вас? Очень рад был у Вас побывать, несмотря на болезнь Жоржа. Пусть приободрится, он худ, конечно, но вид — ничего, и цвет лица, и все прочее. У меня на это глаз острый. Не надо поддаваться болезни, это важнее всех лекарств. А Вы, Madame, меня до мозга костей поразили своей юностью. Годики ведь уже не столь маленькие, а вид с ума сводящий» («Минувшее». Кн. 21. М.; СПб., 1997, с. 493).

Иваск в Йер к Ивановым не приезжал.

Очевидно, узнав о смерти Г. И. 26 августа 1958 г. в госпитале Йера, М. М. Карпович послал Одоевцевой телеграмму, или письмо, в архиве не сохранившиеся, а это письмо вместе со стихами Г. И. передал Гулю.

По тексту из настоящего письма это четверостишие впервые опубликовано во втором издании «Стихотворений» Г. И. («Новая библиотека поэта». СПб., 2010, с. 467).

В «Новом журнале» под рубрикой «Посмертный дневник» стихи Г. И. публиковались: 1958, кн. LIV, LV; 1959, кн. LVI, LVIII; 1960, кн. LIX, LXI; 1961, кн. LXIII.

В «Новом журнале» в начале 1960-х печатались главы, составившие книгу «На берегах Невы». Основной корпус воспоминаний о Г. И. написан Одоевцевой позже и вошел в ее книгу «На берегах Сены».

Текст этой записки опубликован только в 1994 г. («Новый журнал», кн. 194, с. 295):

«Благодарю тех, кто мне помогал. Обращаюсь перед смертью ко всем, кто ценил меня как поэта, и прошу об одном. Позаботьтесь о моей жене, Ирине Одоевцевой. Тревога о ее будущем сводит меня с ума. Она была светом и счастьем моей жизни, и я ей бесконечно обязан.

Если у меня действительно есть читатели, по-настоящему любящие меня, умоляю их исполнить мою посмертную просьбу и завещаю им судьбу Ирины Одоевцевой. Верю, что мое завещание будет исполнено.

Георгий Иванов».

Через месяц Одоевцева переехала в Русский дом в Ганьи (Gagny) под Парижем.

«Подсчет» вписано посторонней рукой вместо зачеркнутого «я счет» (см. письмо 182).