Георгий Иванов - Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль - Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов

Парижский Дом Книги. См. примеч. 3 к письму 15.

Стихотворение Одоевцевой «Ночь в вагоне» («У окна качается пальто...») напечатано в «Новом журнале» (1958, март, кн. LII).

Бакунин и Николай I из «Скифа в Европе».

Варнава Препотенский (не Препотянский) — персонаж из «Соборян» (1872) Н. С. Лескова, учитель, ставящий некие опыты над утопленником.

.

Г. И. цитирует начало 6 гл., 7 подгл., «Скифа в Европе» (Нью-Йорк, 1958, с. 147): «Ночь была непроницаема, может быть, в разрыв и глядела звезда, ее не видали едущие. Карета неслась от Альтенбурга к Дрездену сумасшедшим аллюром. Хрипели лошади. Окруженный факелами майор фон Торклус быстро облегчался на крупной рыси, карета окружена конными жандармами; последним, на размашистой кобыле, скакал старый вахмистр».

Пьеса Леонида Андреева «Анатема» (1908) поставлена в 1909 г. в МХТ В. С. Немировичем-Данченко с В. И. Качаловым в главной роли современного Мефистофеля. В «Китайских тенях» («Звено». 1925, № 133, 17 авг.) Г. И. писал об Андрееве в том же, что и здесь, духе: «И в редакционном кабинете, и в квартире все у Андреева было грандиозное <...>. Гигантские кресла и шкафы, гигантский письменный стол, гигантские панно на стенах».

Все приписки рукой Одоевцевой, на полях.

«Добавление» написано рукой Одоевцевой.

Любимый анекдот Г. И. о Гончарове, имеющий реальное основание. Племянник (и не один) у писателя был, а своей сестре А. А. Музалевской Гончаров писал 27 сент. 1868 г.: «Я теперь бедненький старичок, живущий весьма ограниченными средствами в обрез» (указано М. В. Отрадиным). Было ему в это время 56 лет, он работал над завершением «Обрыва».

С. А. Водов, главный редактор «Русской мысли».

«Дорогой Сергей Акимович!

Не откажите в любезности поместить в "Р. М" в порядке литературно-педагогическом, нижеследующие строки. В одном доме за чайным столом сидели мать, отец, их одиннадцатилетний сын и гость. Гость оказался не особенно церемонным. Перед ним стояла коробка конфет, и он за чаем поедал одну конфету за другой, так что к концу чаепития коробка была пуста. Когда гость ушел, мальчик взглянул на пустую коробку, потом на родителей и сказал: "Нам, конечно, не жалко, но мы удивляемся". Родители засмеялись, но по существу вопроса были вполне согласны с сыном.

В № 1159 «Русск. Мысли» от 11 января с. г. К. Померанцев поместил статью "О старом и новом". Начало ее таково: "Георгия Иванова с полным правом можно было бы назвать настоящим и единственным современным поэтом-экзистенциалистом"

В сентябрьской книжке "Нового журнала" за 1955 год, в статье "Георгий Иванов" я писал: "Если на Георгия Иванова надо было бы наклеить ярлык какого-нибудь "изма", то это сделать было бы просто. Георгий Иванов — сейчас единственный в нашей литературе экзистенциалист. Пусть литературные критики (и он сам) так его еще не наименовали, но всякий, кто знает его поэзию и прозу, увидят это с ясностью". Прочтя начало статьи К. Померанцева, я вспомнил фразу мальчика: "Нам, конечно, не жалко, но мы удивляемся"

Искренне Ваш Роман Гуль».

К. Д. Померанцев ответить не замедлил. 6 февраля 1958 г. в «Русской мысли» (№ 1170, с. 4) появилось и его «Письмо в редакцию»:

«Дорогой Сергей Акимович!

В ответ на письмо в редакцию Романа Гуля в № 1167 "Русской мысли" относительно моей статьи "О старом и новом", считаю нужным разъяснить, что по трудным обстоятельствам эмигрантской жизни я еле-еле нахожу время для ознакомления с современной мировой литературой, общественной и философской мыслью и решительно лишен возможности читать все эмигрантские издания. Таким образом, я никогда ни одного произведения Романа Гуля не читал, о чем, кстати, очень сожалею. Впрочем, если бы я и прочел статью Романа Гуля о Георгии Иванове, я все-таки не сослался бы на нее, так как об экзистенциализме Георгия Иванова Лев Шестов говорил уже двадцать лет тому назад.

Искренне Ваш К. Померанцев

P. S. Кстати, от В. П. Крымова я знаю, что Роман Гуль очень услужливый и обязательный человек, и мне очень жаль, что вышло такое недоразумение».

На этом P. S. Гуль, как видно из дальнейших его писем, остановил особое внимание. Характеристика Гуля тут явно совпадает с отзывом о нем Г. И. в письме к самому Гулю в ноябре 1953 г. (№ 18): «...рассчитываю <...> на Вашу любезную исполнительность <...>. Ощущаю Вас как в высшей степени внимательного и исполнительного члена редакции...» В этом письме посторонней рукой (очевидно самого Гуля) слово «исполнительность» обведено карандашом).