Пётр Пискарёв - Милый старый Петербург. Воспоминания о быте старого Петербурга в начале XX века

Некоторые предприимчивые домовладельцы не только сдавали дачи, но и отпускали домашние обеды. На заборах или на телеграфных столбах висели на кнопках маленькие записочки, которые лаконично оповещали дачников: «Домашние обеды. Адрес такой-то». Холостых дачников это устраивало. Такие обеды хорошего качества из трех, четырех блюд были рассчитаны на людей состоятельных. Посетители были постоянные и приходили всегда в одно время к горячему обеду. При хорошей погоде обед подавался на веранду или даже в сад. Такая благоприятная обстановка привлекала посетителей, так как она составляла в какой-то мере идиллию домашнего уюта.

В то время квартиры в Петербурге были очень дороги, а дачи, по сравнению с ценами на квартиры — дешевле. Учитывая это обстоятельство, многие петербуржцы, бросив квартиру, распродав мебель или сдав ее на хранение на склад, уезжали на дачу. Прямой расчет. Если за большую городскую квартиру надо было платить 150 рублей в месяц, то за эти же деньги можно было снять дачу на все лето, то есть месяца на четыре, что составляло 35–40 рублей в месяц [228] . Так поступали не только состоятельные люди, но и люди со скромным достатком, все зависело от предприимчивости людей, от состава семьи и прочих обстоятельств.

Начинались сборы на дачу. В сборах участвовали все члены семьи. Каждый заботился о том, чтобы не пострадали его интересы. Хозяйку заботило хозяйство и туалеты, хозяина — все то, что было связано с любимыми дачными занятиями, а детей — любимые игрушки. Сборы влекли за собой суету упаковки. Размеры и характер сборов зависели от того, кто, куда и на какую дачу едет. Одно дело обеспечить всем необходимым многокомнатную дачу, другое — дачу в одну-две комнаты. Следует иметь в виду, что даже дачи с обстановкой требовали еще многого, чтобы создать жизнь на даче достаточно удобную и благоустроенную.

Для перевозки вещей в близлежащие дачные местности на расстояние до 30 километров пользовались ломовым транспортом. Дачники заранее договаривались либо непосредственно с извозчиком, либо с хозяином конного двора о времени прибытия транспорта для погрузки и сообщали адрес.

Стоимость такого транспорта была примерно рублей пять на ближайшие от города дачи, радиусом километров 20–25. Грузоподъемность телеги — до одной тонны.

Прибытие извозчика было всегда довольно точно. Если в переноске некоторых вещей из квартиры на улицу участвовали все члены семьи, за исключением тяжелого груза, то погрузку вещей на телегу делал сам извозчик, так как это дело требовало опыта и сноровки, чтобы воз не развалился и ничего не потерялось в пути.

После погрузки, все вещи перевязывались длинной крепкой веревкой, которая затягивалась с таким расчетом, чтобы захватить все вещи. Для этой цели под площадкой телеги находились крючья, через которые пропускалась веревка с одного борта телеги на другой. Для большей надежности веревка закручивалась палкой. При погрузке вещей извозчик учитывал как свои интересы, так и удобства прислуги, сопровождавшей воз. Для этой цели на переднюю часть телеги ставился либо пружинный матрац, либо диван, на котором торжественно восседала прислуга, держа в руках корзинку с кошкой или клетку с канарейкой, или аквариум с золотыми рыбками, или горшок с фикусом, или огромную трубу от граммофона. Извозчик, как правило, шел рядом с возом, периодически подсаживаясь на матрац или диван рядом с прислугой, с которой иногда завязывалась оживленная беседа. На случай дождя извозчик имел большой брезент, которым покрывались вещи и люди, сидевшие на возу. Надо поражаться выносливости лошади, которая по булыжному покрытию на железных шинах тянула этот тяжелый груз.

Путь длился часами [229] . За это время приходилось останавливаться на отдых, чтобы подкрепиться извозчику, накормить и напоить лошадь. Местом такого отдыха служили постоялые дворы, трактиры, чайные.

Все шло хорошо и гладко, пока воз тянулся по дороге. Но как только приходило время съезжать с шоссе на проселочные дороги, начиналось мучение и лошадям, и людям. Дороги были ухабистые, с глубокими колеями, полными воды и жидкой грязи. Ноги лошади и колеса утопали в грязи и глине. Телегу бросало из стороны в сторону, вызывая страх как у извозчика, так и у прислуги. Выбраться из глубокой колеи на более ровное место было невозможно. Измученная лошадь останавливалась вся в поту и пене. Если извозчику не удавалось кнутом сдвинуть лошадь с места, приходилось обращаться за помощью к случайным прохожим. Пока продолжалось это мучение, дачники, сидя в пустой даче, со страхом поглядывали на часы и на дорогу, не покажется ли наконец долгожданный воз, и облегченно вздыхали, когда он появлялся на дороге. Были случаи, когда такие испытания оканчивались авариями. Чтобы избежать аварии, приходилось иногда разгружать воз, давая возможность лошади выбраться на более ровное и безопасное место. А потом вновь нагружать его и продолжать путь дальше.