Пётр Пискарёв - Милый старый Петербург. Воспоминания о быте старого Петербурга в начале XX века

Места по Финляндской железной дороги до Белоострова [225] заселялись летом мелкими чиновниками, банковскими служащими и т. д.

Наиболее состоятельные группы населения нанимали дачи, не считаясь с расстояниями. Отправляя семью на дачу, глава семьи оставался в городе, выезжая к семье лишь по воскресеньям. Такие богатые дачи, многокомнатные и благоустроенные, находились в наиболее здоровых и живописных местностях, как то: по Приморской, Финляндской и Варшавской железным дорогам. Нанимали и целые дачи-усадьбы, не считаясь с их отдаленностью от станции железной дороги, так как такие дачники имели собственные выезды. Это надо отнести, главным образом, к дачам-усадьбам по Финляндской железной дороге, за пределами станции Белоостров, служившей до революции границей с Финляндией, которая, входя в состав Российской империи, пользовалась автономией. Многие имели собственные дачи-усадьбы.

Менее богатые люди снимали дачи в разных местностях, но стремились занять помещения наиболее привлекательные по внешнему виду, с удобствами, среди живописной природы, вблизи леса, парка, моря, озера или реки.

Чиновники, служащие частных учреждений и предприятий и другие, были, конечно, менее разборчивы и требовательны в выборе дач — лишь бы подешевле и поближе к городу, так как глава семьи приезжал на дачу ежедневно после службы.

В вагонах поездов Финляндской железной дороги часто можно было встретить картежников, которые за картами коротали время. Это были большей частью дачники, ехавшие на дальние расстояния по субботам к своим семьям. Компании этих картежников были постоянные, ехали они всегда в одном поезде, в одном вагоне и нередко до одной и той же станции.

Рабочие, даже квалифицированные, зарабатывающие более мелкого и даже среднего чиновника, как правило, на дачу не выезжали. Это объяснялось тем, что рабочие — выходцы из деревни — не теряли с ней связи и отправляли туда свои семьи.

Дети же рабочих, потерявшие связь с деревней, обречены были проводить лето на улице или во дворе дома. Ребята на рабочих окраинах могли еще бегать по чахлой траве, которая росла за их домами, а жившие в пределах города ютились в дворах-колодцах, где не было воздуха, где стояло зловоние от мусорной ямы, куда не заглядывало солнце. О судьбе этих детей никто тогда не заботился. Такие рабочие выезжали с семьей по воскресеньям за город.

О найме дачи начинали заботиться с ранней весны [226] . В марте месяце можно было наблюдать бродивших людей в поисках дач. Белый билетик на окнах дач говорил о сдаче помещения внаем [227] . Многие дачники держали постоянную связь с одними и теми же домовладельцами, снимая у них дачу из года в год.

Цены на дачи были различны, все зависело от местности, размера дачи и удобств. Многие дачи сдавались с обстановкой и даже с посудой.

Для примера можно привести следующие цены: Павловск, дача с обстановкой из пяти комнат — 300 рублей за лето; Финляндия, станция Перкиярви, дача в два этажа, в шесть комнат с обстановкой и посудой, на берегу озера с лодкой и купальней — 150 рублей за лето; там же, но вдали от озера, дача из трех комнат с остекленной верандой, без обстановки — 80 рублей за лето.

В ближайших местностях от города: в Шувалове, в Лиговке, в Дачном, на Всеволожской и др., — цены на маленькие дачи в одну-две комнаты с палисадником колебались в пределах 25–50 рублей за лето.

Дачники, снимая дачи в несколько комнат, со своей стороны, могли сдавать внаем комнаты, чем удешевляли стоимость своей дачи. Такие комнаты сдавались, главным образом, одиноким и ходили по цене 10–15 рублей за лето. К таким съемщикам можно было отнести молодых приказчиков, конторщиков и других малоимущих служащих.

А как жили сами владельцы дач? Это зависело не столько от размера помещения и материального положения владельцев, сколько от их характеров. Скупой владелец, даже хорошо обеспеченный, готов был забиться в собачью конуру, лишь бы побольше сдать, побольше получить денег. Но не все же были такие алчные. Были среди владельцев и разумные, культурные люди, которые не только извлекали доходы от сдачи дачных помещений, но и сами летом жили по-человечески, занимая либо верх, либо низ двухэтажной дачи или занимали отдельный теплый домик, в котором жили и зимой.

С течением времени все больше и больше стали приспосабливать дачные помещения под зимнее жилье. Разные причины побуждали людей переселяться из города в пригород. Этих людей, круглый год снимавших помещения в пригородах, стали называть «зимогорами».