Сергей Максимов - Год на севере

— Вот все, что, Осип Баженин, видишь ты (а глаз досягал чуть не до самого Архангельска) здесь: все эти деревни, все эти села, все земли и воды - все это твое. Все это я жалую тебе моей царскою милостью!

— Много мне этого, — отвечал старик Баженин. — Много мне твоего, государь, подарку. Я этого не стою. Я уж и тем всем, что ты жаловал мне — много доволен.

И поклонился царю в ноги.

— Немного, — отвечал ему Петр: — немного за твою верную службу, за великий твой ум, за твою честную душу.

Опять поклонился Баженин царю в ноги и опять благодарил его за милость, примолвив:

— Подаришь мне все это — всех соседних мужичков обидишь. Я сам мужик и не след мне быть господином себе подобных, таких же, как и я, мужичков. А я твоими щедрыми милостями, великий государь, и так до скончания века много взыскан и доволен.

Милости государя состояли в том, что Баженин получил сначала звание корабельного мастера, а потом вместе с братом (Федором) назван именитым человеком гостиной сотни, мог отпрввлять свои корабли за море с разными товарами, имел право держать пушки и порох, мог, без всякоЙ пошлины, вывозить из-за моря все материалы, нужные для кораблестроения, нанимать шкиперов н рабочих всякого звания, не спрашивая согласия местных властей. Все это Баженин получил за то, что был одним из первых и лучших ценителей начинаний Петра I и был первым основателем и строителем первого русского коммерческого флота. Все это совершилось таким образом.

Давно когда-то; еще в XVI столетии, в селении Вавчуге построена была лесопильная мельница, принадлежавшая некоему Ивану Попову. Один из наследников этого Попова в 1671 году передал мельницу и всю землю подле (занимавшую пространство в 5 сох) холмогорскому посадскому человеку Баженину. Баженин завод перестроил «без заморских мастеров по немецкому образцу», успел выиграть дело, заведенное с ним каким-то иноземцем Андреем Крафтом. Грамотою царей Иоанна и Петра Алексеевичей Вавчуга *передана братьям Бажениным в их полное и потомственное владение. В первое посещение свое Архангельска (1693 года 21 сентября) Петр I с Холмогор «изволил, — по словам продолжателя двинского летописца (Иова, холмогорского протопопа), — с немногими шествовать в малом корабле в Вавчугу для осмотрения пильныя мельницы, и оттуда выехать на Крылово, а оттоле шествовать сухим путем». Место Вавчуги полюбилось царю, и он внушил Бажениным мысль основать здесь корабельную верфь. В том же году Баженин начал строить корабль, за изготовлением которого со сосредоточенным вниманием следил Петр все время, пока жил в Москве. Весною следующего года (1694) готов был и спущен с вавчужской верфи русский первый корабль с первым русским коммерческим флагом — «Св. Петр», отправленный в Голландию с грузом русского железа. Баженин между тем деятельно продолжал постройку военных и коммерческих кораблей, гукоров и гальотов, так что в 1702 году Петр, в третий и последний раз посетивший Двину, сам спустил в Вавчуге два новых фрегата.

Народное предание рассказывает при этом следующее:

Баженин ждал царя с великим нетерпением, которое в конце возросло до такой степени, что старик перестал ждать в Вавчуге, — выехал к царю навстречу. Ехал скоро, — насколько сильно было в нем желание поскорее лицезреть Петра и насколько быстро могли везти ямщики, хорошо знавшие, что Баженин друг царя.

На одной из станций — именно в Ваймуге — Баженину показалось, что ямщик не скоро впрягает лошадей и таким образом как бы намеренно задерживает момент свидания его с Петром. Баженин вспылил и ударил ямщика в ухо, но так неловко, что попал в висок, и так сильно, что ямщик тут же на месте упал и умер.

Между тем приехал Петр. С Бажениным отправился он в Холмогоры и в Вавчугу. В Вавчуге пировал. Съездил в Архангельск и поехал назад в Петербург; Баженин его провожает. В той же Ваймуге, где Бажекин убил ямщика, собрались мужики царю пожаловаться, что зазнался-де Осип Баженин и никакого суда на него не найдешь. Прямо сказать мужички не смели, а придумали сделать это дело так, что когда вы шел царь из избы к повозке — мужики стали перешептываться промеж себя, потом громче и громче переговариваться:

— Баженин мужика убил. Мужика убил Баженин!

Услыхал Петр улыбнулся. Остановился на одном месте, да и опросил весь народ громким голосом:

— Ну так что ж из того, что Баженин мужика убил?

У мужиков и ноги к земле и язык к гортани прилипли, стоят и слушают:

— Это ничего, что Баженин мужика убил. Больно бы худо было, кабы мужик убил Баженина.