Состояние Бориса Бугаева перед поступлением в университет, обозначенное им позднее термином-символом «ножницы», ни в коей мере не было сомнением-дилеммой перед выбором карьеры, не было и борьбой между призваниями литератора или ученого-естественника. Быть писателем или естествоиспытателем — это слишком мало для Белого. В голове его «зрел собственный университет», он сочинял свой план прохождения предметов: 4 года — естественный факультет, 4 года — филологический: «… при всем интересе к наукам и фактам, мной ставилась цель овладения методом осмысливания фактов в духе мировоззрения, строимого на двух колоннах; одна — эстетика, другая — естествознание; мировоззрительная проблема — увязка двух линий; то — в будущем; настоящее — открытые ножницы…» [22] Там же. С 381.
Интерес Белого к естественным и точным наукам — это не «чистая» любовь к разнообразным знаниям, как, например, бальмонтовское чтение с упоением на всех мыслимых языках по всем научным дисциплинам или «бескорыстный» интерес Брюсова к математике. Это особый этап на пути к новому миропониманию.
«Никто не внял проблеме моего двуединства: эстетико-натуралист, натуро-эстетик; не поняли временного отказа увязывать то, что по плану должно было в годах увязаться; виделась пляска противоречий; виделся разговор об эстетике над учебником анатомии или разговор о Гельмгольце над бетховенской музыкой… Я шокирую мыслями о “точной” эстетике и ближайших друзей, Соловьевых; и ими ж я радую отца, столь враждебного моему “декадентству”» [23] Белый А. На рубеже двух столетии. С. 383–384.
, — вспоминал Белый то время, когда он впервые начал развивать свои «смесительные мысли».
Белый-теоретик, который вдруг, говоря словами пушкинского Сальери, доверил «алгеброй гармонию», кажется многим странным и, непонятным. Зачем поэту, пишущему о формах искусства, обращаться к категории «плотности энергии», введенной в науку физиком Умовым? Зачем, давая определение символа, проводить параллель с химическим синтезом? Зачем вычерчивать схемы, таблицы, писать математические формулы, когда речь идет о поэзии, философии, религии?
Бердяев наставлял Белого: «Думается мне, что Вам следует начать писать откровенно мистические трактаты. Ведь и “Эмблематика смысла” на три четверти мистический трактат, но не выдержанный по стилю ввиду Вашей слабости к “научности”» [24] Бердяев Н. А. Письма Андрею Белому // ГБЛ. Ф. 25. К. 9. Ед. хр. 16, Л. 3 об.
. В «не выдержанном» в мистическом духе трактате Белый между тем настойчиво проводил мысль, что «идеологией символизма должна быть широкая идеология» и тогда «символизм как миросозерцание возможен».
Тогда-то и рождается на свет мнение о «разных», «несовместимых» Белых, делаются попытки «развести» «химика» и поэта: «Есть гений художника Андрея Белого и есть размахайка кристаллографа Андрея Белого…» [25] Шпет Г. Г. Соч. С. 371.
В сущности, созданный М. И. Цветаевой поэтический образ писателя, который «разорвался — навек», отразил не только ее субъективные впечатления, но и общее восприятие личности и судьбы Андрея Белого современниками. Разорванность натуры, «маски», несводимые к единому целому противоречивые черты характера, «раздвоение, расщепленность, расплесканность» (Г. Шпет), «незавершенность» внутреннего мира, его «шаткость» (Ф. Степун), несколько «острых углов, из которых складывается причудливый облик» (Е. Замятин), «смесь магистра с фокусником» (М. Волошин) — с такими и подобными им оценками сталкиваешься в большинстве мемуарных зарисовок, воссоздающих интеллектуальный портрет Белого. В резкой форме отрицал целостность характера и единство устремлений Белого Бердяев, который писал: «У этой очень яркой индивидуальности твердое ядро личности было утеряно, происходила диссоциация личности в самом его художественном творчестве. Это, между прочим, выражалось в его страшной неверности, в его склонности к предательству» [26] Бердяев Н. А. Самопознание. С. 194.
.
Может быть, только в мемуарах вдовы Белого К. Н. Бугаевой (частично опубликованных) чувствуется попытка противопоставить канонизированному образу «разорванного» и «раздираемого» Бугаева-Белого теории «двух Белых» взгляд на писателя и философа как на гармоничную личность. Размышляя о Белом — поэте, теоретике, человеке, она пишет: «Это совсем разные, на первый взгляд, облики. Но странным образом они тесно связаны между собой, переплетены; они почти обусловливают друг друга. Точно живой закон сохранения энергии» [27] Бугаева К. Н. Печаль чрезмерного знания. Из воспоминаний об Андрее Белом // Советский музей. 1991. № 2. С. 40.
. Для характеристики единства и гармонии духовного мира Белого Клавдия Николаевна выбрала определение, близкое его собственной эстетике и «музыкальному» миропониманию: контрапункт . Именно этот термин употребил Белый, характеризуя в безуспешном споре с «толкователями» свое философское « я »: «… самое мое мировоззрение — проблема контрапункта, диалектики энного рода методических оправ в круге целого…» [28] Белый А. На рубеже двух столетий. С. 196.
Осознание неслиянности, но и нераздельности разных мелодий души, переплетения многих тем единого симфонического произведения — жизни художника — вот, кажется, истинный ключ к постижению феномена Белого.
Читать дальше