Мария Згурская - Дворцовые перевороты

Во время совместного правления Сётоку – Докё было проведено множество мероприятий, направленных на дальнейшее триумфальное распространение буддизма в стране. Однако государственные дела стремительно приходили в расстройство. Народ голодал, участились неурожаи, государственные зернохранилища, предназначенные для помощи пострадавшим от непогоды и стихийных бедствий, опустели. Страну накрыла волна эпидемий, локальных гражданских конфликтов и прочих несчастий.

А тем временем амбиции Докё росли день ото дня: несмотря на все свои титулы, он считал, что должен стать императором не только религиозным, но и настоящим. Честолюбивый монах не удовлетворился тем, что мог манипулировать правительницей государства, как ему того хотелось. Он жаждал не только фактической власти, но и самого трона. Докё-но Югэ решил получить титул правящего императора (даже не регента или принца-кон-сорта), чтобы потомки его и Сётоку наследовали трон, то есть основать новую династию. Видимо, монах полагал, что у самой Сётоку для решения возникших проблем не хватает силы. А может быть, дело было в обыкновенном тщеславии. Для достижения своей цели Докё попытался использовать глубоко укоренившуюся в японском народе веру в предсказания и чудеса, свое влияние на императрицу, а также подкупы сановников.

Вероятно, Докё, подобно многим другим фаворитам во многих странах и других эпохах, потерял голову и переоценил силу страсти своей августейшей возлюбленной. Но Сётоку категорически отказала ему – единственный раз за правление Сётоку чары Докё оказались бессильны.

А. Н. Игнатович, специально занимавшийся этой проблемой, пишет, что Докё вспомнил о Хатимане (том самом, с которым у императрицы были связаны приятные ассоциации торжественного переезда Хатимана в Нара в 750 году и неприятные ассоциации мятежа 757 года). Тем более что, как мы помним, к Хатиману обращались во время ведения боевых действий, подавления мятежей и заговоров (причем, обе стороны). Докё считал Хатимана своим покровителем.

Это довольно интересное божество. Появление культа Хатимана на исторической арене было таким же внезапным и стремительным, как и возвышение самого Докё. В отличие от «традиционных» древних божеств синто, первое упоминание о Хатимане относится к весьма позднему периоду, точнее к началу VIII века, и прочно связывает его с покровительством буддизму.

Докё вспомнил, как божеству было сделано подношение в форме пожалования чиновного головного убора первого ранга и то, что Хатиман является синтоистским богом, «работающим» на буддизм. Поэтому Докё решил опереться на авторитет этого божества. Он распространил слух, что Хатиман явился ему через некоего впавшего в транс медиума – достигшего просветления буддийского монаха – и заявил, что Япония будет наслаждаться вечным спокойствием, если Докё станет императором. Докё объявил об этом императрице.

Поскольку вопрос был нерядовой и затрагивал важные принципы синтоизма и существования императорского дома, Сётоку решила получить ответ свыше. Она послала придворного Вакэ Киёмаро на остров Кюсю к первоисточнику – в святилище Хатимана для «окончательного урегулирования вопроса». Докё напутствовал посланца такими словами: «Несомненно, что великий бог призывает посланника, дабы объявить ему о моем избрании на престол. В этом случае я дарую тебе ранг и должность». И пока тот совершал длительное путешествие, Докё всячески привечал членов рода Вакэ Киемаро и даже переименовал один уезд, присвоив ему название Вакэ.

Но Киёмаро вернулся от оракула с шокирующим для Докё ответом: «Со времени начала нашего государства и до дней нынешних определено, кому быть государем, а кому – подданным. И не случалось еще, чтобы подданный стал государем. Трон солнца небесной богини Аматэрасу Омиками должен наследоваться императорским домом. Неправедный же да будет изгнан». Потомки считали Киёмаро спасителем императорской династии: в XX веке, например, его портрет одно время украшал десятииеновую банкноту.

Докё, конечно, был взбешен. Он настоял на издании (если не сам написал его) эдикта, на основании которого Киёмаро был лишен чинов и отправлен в ссылку за «фальшивый» ответ из святилища, однако влияние всесильного министра-монаха стало уменьшаться. Все-таки это была недвусмысленная попытки захвата «хризантемового трона». Но влияние Докё на императрицу все еще было столь прочным, что и после уникальной в японской истории попытки свержения правящей династии он продолжал сохранять свои позиции. Кокэн неоднократно приезжала в его дворец, строившийся на родине Докё в земле Кавати (современная Осака). Для придворных он устраивал грандиозные празднества с раздачей богатых подарков. Однако дни его могущества уже были сочтены.