Александр Прасол - От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава

Но если на мужские измены общество смотрело сквозь пальцы, то женские не терпело: “В некоторых случаях японские законы позволяют обиженному самому управляться с виноватыми, например, муж, застав жену свою в прелюбодеянии, может тут же на месте умертвить ее и прелюбодея” [Головнин, 1816]. Обманутому самураю кодекс чести предписывал буквально положить любовника на жену и расчленить два тела на четыре части. Отец также имел право убить на месте любовника своей дочери. Единственное, что в этом случае требовалось доказать вершителям правосудия, так это то, что они застали прелюбодеев на месте преступления. Вообще в уголовном законе того времени супружеским изменам было посвящено 26 статей: несмотря на широкое распространение внебрачных связей и проституции, целостность семьи оберегалась. Как и положено в иерархическом обществе, за измену с женой вышестоящего мужчине полагалось более суровое наказание. Его в течение дня возили с позором по городу, а после выставляли отрубленную голову на три дня на всеобщее обозрение.

Горожане. Источник: НА

Впрочем, закон законом, а жизнь — жизнью. При тогдашних свободных нравах убивать любовников было не особенно выгодно. Гораздо приятнее было получить отступные, тем более что бакуфу всячески поощряло внесудебное улаживание дел. Большинство обманутых мужей так и поступало, извлекая из неосязаемой супружеской верности вполне осязаемую материальную выгоду.

Дальше — больше. Народ на архипелаге жил сообразительный. В городах появились своего рода бизнес-группы, поставившие женскую измену на поток. Подготовленная женщина целенаправленно знакомилась с мужчиной, развивался бурный роман, но в решающий момент на сцене появлялся разгневанный муж (или его эквивалент). При суровом законодательстве желающему остаться в живых любовнику оставалось только одно — платить. Из городской хроники “Записи о делах житейских” (Сэдзи кэмбунроку, 1816) мы узнаем, что в начале XIX века семь рё золотом (эквивалент — 7–8 тысяч долларов США) считалось в самый раз. Аферу провернуть было легко, поскольку жены многих простолюдинов время от времени подрабатывали проституцией. Это был надежный резерв для секс-рэкетиров эпохи Токугава.

Конечно, свободные нравы были характерны не только для средневековой Японии: в Европе, да и в остальных частях света веселились не меньше. Побочные результаты тоже были сходными. Первое письменное упоминание о том, что жители японских городов болеют сифилисом, принадлежит врачу из Киото по имени Такэда Сюкэй. Он написал это в 1512 году в трактате “Хроники лунного моря” ( Гэккайроку). А проведенное совсем недавно исследование останков жителей Эдо показало, что и в Восточной столице положение было не лучшим: половина горожан страдала этим заболеванием [Судзуки, 2010]. В начале XVIII века на 245 мужчин в возрасте 20–60 лет в столице приходилась одна проститутка [Накамура, 1959].

Правильное приветствие — пример для ребенка. Источник: NC

“В обхождении японцы всякого состояния чрезвычайно учтивы; вежливость, с каковой они обращаются между собой, показывает истинное просвещение сего народа” [Головнин, 1816]

Второй по распространенности болезнью того времени был туберкулез. Упоминания о том, что японцы им болеют, есть уже в первых литературных памятниках, но особенно широко эта болезнь распространилась в эпоху Токугава. Общественные бани, высокая плотность населения, плохие бытовые условия и нехватка белковой пищи вызывали высокую смертность в городах вообще и от этой болезни в частности.

Изучавший историю вопроса Тацукава Сёдзи в своей книге описывает получивший широкую известность случай. Незадолго до пожара 1657 года в знатном доме от “легочной болезни” умерла 19-летняя девушка. Семья заказала отпевание в буддийском храме Хоммё и в благодарность передала храму дорогое шелковое кимоно, принадлежавшее покойной (такие подарки были вполне обычным делом). После похорон один из служителей культа отнес кимоно в лавку и продал за хорошую цену. Красивое кимоно быстро купили, и скоро его новая владелица тоже умерла. Нарядное одеяние попало в третьи руки. Когда умерла и третья хозяйка, все стало ясно, и кимоно публично сожгли в том же храме Хоммё. Позднее распространились слухи, что именно с этого костра и начался крупнейший в японской истории Великий пожар годов Мэйрэки (Мэйрэки тайка), унесший более 100 тысяч жизней. Скорее всего, это легенда: первый из трех очагов Мэйрэки тайка действительно находился на территории храма Хоммё, но связь пожара с сожжением кимоно более чем сомнительна. А вот факт передачи возбудителя туберкулеза через злосчастное кимоно японские историки считают вполне вероятным.