Елена Первушина: Петербургские женщины XVIII века

Для обеспечения вдов при Воспитательном доме была заведена Вдовья казна, в которую вносили деньги мужья и из которой после их смерти выплачивалась пенсия их вдовам.

В Петербурге также были организованы два смирительных или работных дома для «работы и наказания всякой ленивой черни, беспаспортников, крепостных людей и служителей, здоровых нищих, пьяниц, забияк, распутных людей, бездельников, уличенных в покраже не свыше 20 рублей, и так далее». Эти дома имели мужское и женское отделения на сто пятьдесят человек каждое.

Женщины в работных домах шили одежду и постельное белье для больных градской больницы, убирали палаты и помещения.

И. Е. Георги сообщает о них следующие сведения: «Работники получают в месяц по 1,5 пуда, по 1,5 гарнца крупы и по 2 фунта соли. Пьют же воду или квас. Задаваемый им урок могут они при нарочитом прилежании с удобностию исправить; по совершении оного могут они отдыхать или трудиться для собственной своей выгоды; кончив же назначенную дневную работу, должны они дорабатывать оную в другой день. Они не наказываются ни при вступлении в смирительный дом, ни при выпуске из него, но бывают токмо сечены за бездельничество, непослушание и прочее…

Работа содержащихся за кражу ценится в 5 копеек на каждый день; и так за всякий рубль остаются они 20 дней. Беглые и беспаспортные должны пробыть там пока их кто не потребует…

Пребывание в рабочих домах бывает довольно чувствительно для всех, к тому осужденных, невзирая кроткое с ними обхождение, как в рассуждении невыходного заключения самого, так и ради непременного исправления задаваемой работы и весьма умеренной пищи; а потому и может служить отвращением для всех, к беспутному житию склонных… Из ежегодных от Приказа Общественного Призрения обнародуемых известий явствует, что с начала 1789 по исход 1792, итак в четыре года, перебыло в оных 2054 человека мужеска и 1236 женска полу».

Об этих женщинах мы уже не раз вспоминали на страницах книги. Одни из них, как жена английского консула Джейн Рондо или гувернантка Элизабет Джарвис, приезжали в Россию лишь на короткое время и оставили нам письма или мемуары, описывавшие причудливые и своеобразные нравы страны, в которой им довелось побывать.

Другие, как Валентина де Вааль или Софья Лафон, оставались здесь до самой смерти и вплетали свою судьбу в судьбы России.

Третьи, как Екатерина Бастидион или Евдокия Диоптер, рождались в России, их родным языком был русский, они с детства усваивали русскую культуру и не мыслили для себя иной родины.

В этой небольшой главе я расскажу еще несколько историй о приключениях иностранок в России.

В 1738 году Михаил Васильевич Ломоносов, живя в немецком городе Марбурге, влюбился в дочь своего хозяина — пивовара, члена Марбургской городской думы и церковного старосты Генриха Цильха и Елизаветы Христины Цильх (урожденной Зергель), названную в честь матери Елизаветой Христиной.

Его любовь не осталась безответной, и в феврале 1739 года влюбленные зарегистрировали свой брак, пока не обвенчавшись в церкви. 8 ноября 1739 года Елизавета родила дочь, получившую при крещении имя Екатерина Елизавета. 26 мая 1740 года молодые люди обвенчались в церкви реформатской общины Марбурга.

Меж тем Ломоносову пришло время возвращаться в Россию. Елизавета не могла ехать с ним, так как тяжело болела ее мать, а сама она ждала второго ребенка. В декабре 1741 года у нее родился сын Иван, умерший в месячном возрасте. Вскоре после этого скончалась и мать Елизаветы.

После двухлетнего отсутствия вестей от мужа Елизавета Христина стала разыскивать его через русского посланника в Гааге, который переслал ее письмо графу Бестужеву-Рюмину, а тот — Якову Штелину.

Ломоносов послал жене 100 рублей на переезд, и она вскоре приехала в Петербург вместе с дочерью Екатериной Елизаветой и своим братом Иоганном (Иваном Андреевичем) Цильхом. Здесь супруги обвенчались еще раз — теперь в православной церкви.

21 февраля 1749 года Елизавета Андреевна Ломоносова родила дочь Елену.

В собственный дом Ломоносовы въехали только 9 сентября 1757 года. Для его сооружения Ломоносов использовал с небольшими изменениями типовой проект «дома для именитых граждан», созданный Доменико Трезини еще в первые годы строительства Петербурга. Дом был двухэтажным, с мезонином и боковыми флигелями и располагался в центре города, фасадом на реку Мойку. Во дворе выкопали пруд, построили астрономическую обсерваторию. В письме к Л. Эйлеру от февраля 1765 года Ломоносов писал: «…Бог помог мне обзавестись собственным домом, и я уже восемь лет живу в центре Петербурга в поместительном (доме), построенном по моим соображениям, с садом и лабораторией, и делаю по своему усмотрению всякие инструменты, опыты». Также Ломоносов владел усадьбой в Усть-Рудице, где построил стекольный завод для выпуска мозаичного стекла, стекляруса и т. д. В 1765 году ученый напишет, что в случае его смерти начатое им «мозаичное дело» может быть доверено его шурину Ивану Цильху и мозаичному мастеру Васильеву.