Франсуа Шаму - Цивилизация Древней Греции

Таким образом, победитель в играх предстает не только любимцем божества, но и человеком, наделенным исключительными физическими качествами: отсюда обычай после победы посвящать жертву в святилище божества — покровителя соревнований. Однако среди игр, привлекавших к себе атлетов, были такие, чья слава преодолевала границы отдельного государства и распространялась на греческий мир в целом. Четыре из них были особенно популярны: Олимпийские, Дельфийские, Истмийские и Немейские. Блеском своих праздников, достоинствами соперников, встречавшихся там, количеством и разнообразием зрителей они по праву снискали себе славу панэллинских. В честь победителей этих знаменитых соревнований Пиндар составлял торжественные оды, или эпиникии, в которых во всей полноте раскрылся его поэтический гений и которые уже в античности разделяли в зависимости от состязаний на Олимпийские, Пифийские, Истмийские и Немейские. Оставив технический и спортивный аспекты этих игр, мы здесь обратимся лишь к их религиозному значению.

Олимпийские игры в честь Зевса Олимпийского были самыми известными. С 776 года согласно традиционной хронологии, принятой историком Тимеем из Таормины, который расширил использование религиозного календаря, добавив в него олимпиады, эти игры проводились каждые четыре года летом (июль-август). В классический период праздники длились семь дней. С 572 года шефство над играми взяли элейцы, которые доминировали в регионе и которые выбирали среди своих граждан коллегию элланодиков, или «судей греков», занимавшихся организацией игр. Таким образом, панэллинская, то есть открытая для всех греков, церемония находилась под ответственностью одного народа, согласно политико-религиозной концепции, ставившей все в зависимость от полиса. За определенное время до начала игр выбранные представители, спондофоры, отправлялись во все греческие полисы, чтобы объявить о событии. В честь Зевса сохранялось священное перемирие, которое приостанавливало внутренние войны на время олимпийских праздников. Атлеты и все заинтересованные направлялись в Элиду, где их принимали в специальных сооружениях: вокруг святилища на несколько недель строился палаточный город и бараки.

Первый день игр был посвящен жертвоприношениям и олимпийской клятве. Участники соревнований должны были быть свободнорожденными греками, к которым не предъявлялось никаких обвинений. Помимо моральных и политических требований здесь следует усматривать требования религиозные: игры были частью культа, слодовательно участвовать в них мог только тот, кто принадлежал гражданскому сообществу и был чист от всякой скверны. Поэтому варвары, рабы и осужденные исключались. Религиозные предписания запрещали также женщинам входить в святилище и участвовать в соревнованиях: единственное исключение было сделано для жрицы Деметры Хамины, — характерный пример священного характера запретов. Принесение клятвы было особенно торжественным. Оно происходило перед алтарем Зевса Горкия, «хранителя клятв», статуя которого возвышалась в булевтерии (резиденции местного сената): в каждой руке он держал молнию, чтобы поразить клятвопреступников. Над плотью принесенного в жертву кабана атлеты, их отцы и их братья, связанные древней солидарностью семейного клана, клялись соблюдать правила состязаний. Павсаний, предоставивший нам эти сведения, добавляет симптоматическую ремарку: «Я даже не стал спрашивать, что делают с кабаном после принесения клятвы: это правило, установленное с давних времен, что жертва, над которой произносилась клятва, не может быть пищей для человека» (V, 24, 10). У подножия статуи Зевса Горкия на бронзовой плите можно было прочесть поэму из элегических двустиший, описывающую кару, уготованную клятвопреступникам. В случае мошенничества элланодики налагали на виновного огромные штрафы и навсегда запрещали ему участвовать в играх. На средства, полученные от этих штрафов, возводили бронзовую статую Зевса, эти статуи, на местном дорийском диалекте именуемые занами, устанавливались в святилище, неподалеку от входа на стадион, у подножья террасы сокровищницы. Сегодня можно увидеть несколько пьедесталов, на которых они стояли.

Последний день соревнований, которые длились пять дней, был посвящен награждениям. В присутствии огромной толпы, победители, которых называли олимпиониками, выступали вперед, услышав свое имя, чтобы получить награду: простой венок из дикой оливы, перелетенной с листьями священного дерева, которое Геракл, по словам Пиндара, принес из страны гиперборейцев, чтобы вырастить в Олимпии. Эти венки были сложены на роскошном столе для даров, инкрустированном золотом и слоновой костью, сделанном Колотом, учеником и сотрудником Фидия. Этот стол изображен на оборотной стороне памятных монет, отчеканенных элейцами в 133 году до н. э. при императоре Адриане. Для греков не было большей чести, чем олимпийский венок, полученный на глазах у всей Греции в святилище царя богов. Именно об этом говорит знаменитая история, рассказанная Цицероном в «Тускуланских беседах» (I, 46, III) о Диагоре и лаконийце. Диагор с Родоса, знаменитый кулачный боец, победил в Олимпии, его успех был отмечен Пиндаром в седьмой «Олимпийской оде». Постарев, он имел счастье увидеть победу двух своих сыновей. «Один лакониец подошел к старику и поздравил его: “Умирай сейчас, Диагор, сказал ему он, поскольку большей радости тебе не видать!”… Автор этих строк подразумевал, что произвести на свет троих олимпиоников было исключительной честью для семьи и что Диагор искушает судьбу, оставаясь в живых».