Игорь Дьяконов: Об истории замысла "Евгения Онегина"

Исходя из беглого указания Пушкина в его 17-м примечании к роману о том, что «в нашем романе время расчислено по календарю» (VI, 193), Р. И. Иванов-Разумник восстановил полную хронологию романа (см.: Пушкин . [Соч.]. Под ред. С. А. Венгерова. Т. III. Пг., 1909, с. 208—209). Пушкин ошибся только в дне недели, на который выпал Татьянин день в 1821 г. (четверг или суббота вместо среды) и допустил один явный анахронизм (упоминание испанского посла в 8-й главе, XVII строфе: в 1824 г. Россия не имела дипломатических отношений с Испанией). Мы не знаем, когда установился окончательный снежный покров в зиму 1820/21 г. в Псковской и Тверской губерниях, поэтому трудно говорить о том, что слова: «Снег выпал только в январе На третье в ночь» (гл. 5, строфа I) — не более как «художественная деталь», без реального значения. Нам представляется, что художественная роль «календаря» состоит в создании иллюзии реальности и соучастия с жизнью персонажей, и поэтому на него можно полагаться. Поиски ошибок в нем (В. Набоков) или отрицание самого его существования (И. М. Тойбин) не убеждают.

Ср. его очень горячо, полемически высказанное принципиальное утверждение, что один план дантовского «Ада» «есть уже плод высокого гения» (XI, 41). См.: Благой Д. Д. Мастерство Пушкина. М., 1955, с. 101, 181, 189 и др.; Мейлах Б. С. Талант писателя ... , с. 103 и сл.

Строфы XXIV—XXIVд черновой рукописи ПД № 835, л. 52—54 об. (VI, 356 и сл.). Они следовали после: а) строфы XVII (от «Так проповедовал Евгений» до «Имеет сельская свобода» и т. д.); б) строфы XVIIа (вставленная не к месту иначе очиненным пером эпиграмма на псковских барышень); в) строфы XXIII («Что было следствием свиданья»). Наброски «одесских строф» внесены в ту же тетрадь позже, может быть, уже после декабрьских событий.

Выше мы предположили, что ссора из-за котильона была введена уже в плане. Тогда альтернативой для этой мизансцены был бы Ольгин день — 11 июля. Дуэль сразу после объяснения Онегина с героиней годилась для «Ольги I», но с введением Татьяны вызывала сюжетные осложнения, а если Татьяна должна была уехать зимой, но до дуэли, то поединок пришлось бы отложить еще на целый год, до следующего Ольгина дня.

Сон, вероятно, служил и для ретардации действия в связи с переносом срока дуэли. Подробно о нем см.: Лотман Ю. М. Комментарий, с. 265—276.

В окончательном отдельном издании романа были выброшены блистательные начальные строфы 4-й главы (о женщинах) — может быть, потому, что в них мысли Онегина недостаточно отчетливо отделены от авторских и тем самым содержат некоторое принижение Татьяны. Эти строфы были напечатаны в «Московском вестнике» в 1827 г. и, думаю, должны публиковаться вместе с пушкинскими стихотворениями этого года.

Этот факт был известен друзьям Пушкина. 22 сентября 1827 г. П. А. Плетнев писал ему в Петербург: «Онегин < ... > по милости божией, весь написан. Только перебелить и пустить. А тут-то у тебя и хандра» (XIII, 344). Но дело было не в хандре, а в том, что Пушкин обдумывал вторую часть романа.

Как заметил Томашевский, в середине—конце 20-х годов Пушкину-историку свойственно было мыслить аналогиями ( Томашевский Б. В. Пушкин, кн. 2, с. 175—177).

Вульф А. Н. Дневники. М., 1929, с. 137.

Конечно, Пушкин отдавал себе отчет в том, сколь многое из сочиненного им и того, что он еще сочинит по ходу работы, ни в коем случае не пройдет даже сквозь предполагаемую более благоприятную цензуру. Но к автоцензуре перед печатью он привык.

Дьяконов И. М. О восьмой, девятой и десятой главах «Евгения Онегина». — Русская литература, 1963, № 3, с. 37—61.

Рейф Ф. И. Новый карманный словарь языков русского, французского, немецкого и английского, ч. I. Изд. 1-е. СПб., 1845. Заметим, что Ленский влюбился в Ольгу «отроком» — еще до отъезда в Германию, где пробыл не менее двух-трех лет, а вернулся он оттуда неполных 18-ти лет.

Можно было бы подумать, что мужские светские альбомы, подобно альбомам уездных барышень, были довольно одинаковы и мало характеризовали автора. Это не так: достаточно сличить «Альбом Онегина» с реальным альбомом П. П. Каверина (см.: Щербачев Ю. Н. Приятели Пушкина М. А. Щербинин и П. П. Каверин. М., 1912, с. 149 и сл.).