Девлет-Мирза Шихалиев - Рассказ кумыка о кумыках

Вообще молодые люди любят стоять пред князьями и стариками, особенно если последние ласково с ними обращаются, и с удовольствием слушают их рассказы, почитая за долг прислужиться им чем-нибудь, т. е. подать огня на трубку, скинуть чевяки во время умовения перед молитвой и проч., что не ставится им в унижение, а напротив, они дорожат, если старик скажет им спасибо.

Кумыки отличаются чистотою внутренних частей своих покоев и разборчивостью в пище; в этом отношении они превосходят кабардинцев, осетинцев и лезгин; зато кабардинцам уступают они в щегольстве наряда.

Женитьба стоит князю 720 руб. сереб. калыма, кроме мелочных расходов. Уздень платит калыму от 200 до 100 руб., средний класс и чагары от 100 до 50 руб. серебром.

Калым есть принадлежность жены [52], назначаемая ей в обеспечение на тот случай, если вздумается мужу со временем отказаться от нее. На этот калым родителям невесты, при обручении ее отдаваемый, они справляют для дочери своей всю домашнюю принадлежность, с чем она является к мужу, и в случае развода увозит все свои вещи назад, так что кумыку ничего в доме не остается, кроме оружия и боевых доспехов, оставляемых женою неприкосновенными. Если жена испытает преданность к себе мужа и уже приживет с ним детей, то прощает ему свой калым, и это, вместе с угождением всем прихотям своего мужа, есть верх добродетели набожных жен, после чего отпускать свою жену остается на совести мужа. Надобно сказать правду, что кумыки любят жить с одною женою и многоженство у них редко.

В случае смерти кумыка является новый этикет для всех его родных. Чем выше был степенью покойник, тем значительнее бывает плач по нем. Женщины и девушки, из ближайших родственников покойника, наполняют двор его и с открытыми головами и плечами, сидя кружком в виду всего народа, бьют себя по ланитам, приговаривая в рифмах доблести покойного и отчаянное положение всех родных его; каждая женщина обязана знать приличный панегирик в честь покойника и должна оный произносить во всеуслышание, между тем как пожилые родственники сидят или стоят в безмолвном молчании, а молодые плачут, и не так плачут, как обыкновенно, но особым странным голосом, при смешных позах, только при оплакивании умерших употребляемых [31].

Всякий, кто знал покойника, должен прийти и пожалеть об нем в присутствии этих родственников, и если покойник был князь или значительное лицо, то почти вся деревня сходится горевать об нем.

Усопшего предписывается религиозным законом как можно скорее погребать, почему все приготовления к тому тотчас оканчиваются, и тело покойника несут почти рысью. Князей и сала-узденей венчать и хоронить имеет право только один кадий, другие же классы обращаются в таковых случаях к аульным муллам.

У кумыков князья не имели права телесно наказывать лиц низших классов, и вообще только одних рабов (кул) господа их могли подвергать этому наказанию, и то своеручно давая по нескольку ударов. Наказание состояло только в том, что князь мог отнять у своего узденя пожалованную ему землю или вещи, и то не навсегда, ибо за наказанием всегда следовало скорое примирение, тогда князь возвращал узденю с ласковым словом все отнятое. Уздень мог сердиться на князя и не ходить в его дом до тех пор, пока последний не вникнет в сущность его неудовольствия и не привяжет его к себе новою милостию. Вообще князья более ласками, нежели угрозами и строгостью поддерживали порядок в народе, оттого у кумыков, более чем где-либо, во всей силе развита национальная гордость; тщеславные, настойчивые в самом ничтожном деле, они слишком разборчивы в тоне оказываемого им приема и, будучи честолюбивы, с утра до вечера готовы простоять в кунацкой князя или в присутствии начальника, лишь бы только одно слово от себя ввернуть в общий разговор старших. Терпение князей и местных начальников выслушивать их разговор – удивительно!

Надобно быть очевидцем, чтобы вполне оценить труды князей и приставов, не знающих времени своего отдохновения и всегда готовых принимать людей всех сословий и (принуждены бывают) два раза одно и то же от просителя и от переводчика выслушивать. Без чего они необыкновенно теряют доверенности к себе народа; какую бы могли принести они пользу, если бы знали хотя татарский язык.

В заключение всего я изложу прошедшую и настоящую администрацию кумыков.

Род князей, происходящий весь от одного корня, умножаясь со временем, разветвился на несколько отдельных семейств; часто разрозненные противоположностью выгод, они сохраняли, однако же, тесные связи и по бракам считались все в близком родстве; семьи княжеские во всех городах жили отдельно от прочих, окруженные своими узденями, своими служителями, им одним послушными; они казались независимыми друг от друга олигархическими обществами, только условно в одно соединенными. Властолюбие их беспрерывно нарушало спокойствие устроенных ими обществ, которые можно было почесть за отдельные деревни, одна возле другой поселенные, хотя все вместе назывались они жителями одного города, и часто, за одно дерзкое слово, возгоралась кровавая брань между самыми близкими родственниками князей. В кругу семейном все однофамильцы их почитались равными и пользовались одинаковыми правами на земли, составлявшие общую собственность всего рода, с которых каждое семейство княжеское поочередно брало бийлик, если он был один в роде, как сказано было выше.