Огюстен Кошен - Малый народ и революция (Сборник статей об истоках французской революции)

Эти очевидные параллели, я думаю, очень облегчат современному русскому читателю чтение книги Кошена. Книга написана иногда несколько абстрактно, автор излагает общие концепции, не всегда иллюстрируя их конкретными примерами, а иногда бегло ссылаясь на факты, известные историку (подробной публикации документов посвящены

17

другие книги Кошена). Но для русского читателя никаких ссылок и не нужно — примеры в обилии известны ему из нашей новейшей истории, их и сейчас можно видеть. Например, когда Кошен ссылается на то, что Вольтер подымает на смех героическое прошлое Франции, читателю не нужно перечитывать «Орлеанскую девственницу» — достаточно вспомнить, как совсем недавно старались втоптать в грязь память о Великой Отечественной войне — «и победы-то не было, просто завалили трупами». Такой «смешной» был анекдот о старике, вспоминающем, как он воевал: «Ну и дурак! Не воевал бы, так теперь пил бы баварское пиво!» Или когда Кошен говорит о кампаниях «возмущения», «осуждения», которые по всей Франции подымал «Малый Народ», то нет необходимости восстанавливать их в деталях, достаточно вспомнить хотя бы грохотавшие по всему миру кампании против общества «Память». Или «инцидент в ЦДЛ» — кто сейчас вспомнит, что это такое? — а ведь тогда казалось, что земля дрожит от возмущения. Или когда Кошен рассказывает, как Конвент, как будто это о нем написано:

своими декретами разрушает хозяйственную жизнь Франции, то нам-то легче вспомнить, что писал в 1918 г. один из величайших экономистов XX в. Кондратьев сразу после захвата власти большевиками: «Всероссийский продовольственный съезд выделил из своего состава Совет десяти, чтобы он предложил Совету Народных Комиссаров оставить дело продовольствия вне политической борьбы, сохранить в этот

18

трудный момент уже налаженный аппарат продовольственных организаций», в результате чего 27 ноября этот Совет десяти был арестован, а затем, «когда всякая система продовольствия уже была смята, когда население сплошь да рядом, совершенно не получая хлеба, вынуждено было само доставать хлеб, большевики, в лице продовольственного диктатора на час Л. Троцкого (такого знатока в этой области!), издают жестокий приказ о расстреле на месте не подчиняющихся мешочников, которые виноваты разве только в том, что хотят есть, а им не дают». Еще мы можем вспомнить хотя бы серию реформ 90-х гг., которые за кратчайшее время, без войны или стихийных бедствий, разрушили экономику России.

Еще несколько десятилетий тому назад я открыл для себя работы Кошена — в те времена еще менее популярные среди историков, чем сейчас. Но до сих пор мне запомнилось чувство, испытанное при их чтении: как будто передо мной приоткрывалась какая-то тайна истории. Да собственно говоря, так оно и было; то, что произошло с тех пор в нашей стране, это вполне подтвердило. Надеюсь, что теперь, с появлением русского перевода, то же чувство сможет пережить более широкий круг любителей истории.

И. Р. Шафаревич

Доклад, сделанный на Шатобрианских чтениях 15 мая 1912 г.

Я хотел бы поговорить с вами о «философах» XVIII века; при этом я имею в виду именно их философию, а отнюдь не описание, как вы, возможно, думаете, их ужинов, очаровательных подруг, их ссор или успехов или перечень остроумных словечек. Что и говорить — это весьма неблагодарная работа, поскольку вся привлекательность и интерес для публики заключаются именно в этих аксессуарах. Чем была бы метафизика Вольтера без его острот, слава многих мыслителей без их переписки с женщинами, и чем были бы издания «Энциклопедии» без ее переплетов? Однако оставим переплет, эту красивую коричневую с золотом обложку, которую вы столько раз видели, и поговорим о самой книге, которую вы никогда не открывали; к тому же, благодарение Богу, это и не нужно, и вы заранее это знаете. За сто пятьдесят лет изменилось все, кроме философии, которая сменила лишь имя (теперь это называют свободомыслием) и восприятие которой изменяется так же мало от человека к человеку, как и от века к веку. Дидро-собеседник, Дидро-эрудит, бесспорно, был привлекателен и

21

своеобразен. Но Дидро-философ похож на всех своих «братьев», и я избавляю вас от описания подробностей.

Но если описывать излишне, то объяснить весьма трудно. Что такое наши философы? Обычно отвечают: это религиозная секта; и действительно? налицо все ее внешние признаки.