Йозеф Томан - Сократ

Со всех четырех сторон света окружили Элладу варвары, как их называют эллины, а в Элладе Афинская республика - самое культурное государство.

Все, что в других странах существует только для царей, фараонов, их ближайших родственников, да еще для верховных жрецов, в Аттике доступно всему народу (исключая рабов): театры, стадионы, бесплатные угощения в праздники...

Афинский полис - единственное во всем тогдашнем мире государство управляется самым демократическим народовластием, которое в описываемые годы с каждым днем укреплялось вширь и вглубь.

Критон оторвал взгляд от триеры; ускоряя ход, она все уменьшалась, скользя по глади моря.

По мере того как угасал день, все ярче светился Сунийский маяк. Маяк комета, поставленная на голову, из ее сопла вверх и вдаль хлещет пламя, неся кораблям спасение в бурю. Да и сам Пирей - спасение, ибо даже в грозные ураганы в его гавани тихо, и суда всех размеров находят здесь надежное укрытие.

Критон тронул Сократа за плечо:

- Странный ты сегодня, Сократ. Такой веселый и говорливый, а сегодня хмуришься, слова не обронишь. Что с тобой?

- Да. Тебе я скажу. Досадую, что Перикл до сих пор не пригласил меня. Три месяца прошло...

- У него много дел, забот - ты ведь знаешь, его борьба с Фукидидом, главой олигархов, все обостряется. Отец говорит - Перикл уже и не знает, за что раньше взяться...

- И нет ему дела до какого-то там ученика каменотеса. Мне ясно.

- Нет, нет, Сократ. Ждешь ты долго, это верно... Но знаешь что? Я попрошу отца напомнить Периклу...

- Ни в коем случае! - вскинулся Сократ. - Не хочу! Я мог бы попросить Анаксагора, но не делаю этого. Не желаю никого упрашивать. И хватит об этом, друг.

Стемнело. Ночь пала на море, но Пирей засиял, замерцал сотнями огоньков - даже сами Афины не светятся так. Зажглись бесчисленные факелы, лампы, светильники...

Друзья поднялись, пошли на зов огней, и огни втянули их в улочку, где перед каждым домом висел цветной фонарь или фаллос. Гигантские желтые и зеленые дыни, огромные ярко-красные яблоки подмигивали, покачиваясь под морским ветерком.

Из открытых дверей в улочку ворвалась музыка. Авлос, двойной авлос, свирель, кифара, бубен, топот танцующих... Старухи сводни приглядывались к обоим юношам, и, вмиг распознав аристократическое одеяние Критона, для верности пощупав его плащ, они - почтительно или дерзко, услужливо или назойливо, кто как умел, - зазывали друзей в вертепы. Но те проходили мимо. Вот другая улочка, еще уже, тесные домишки, под их стенами, у входов, стоят полуголые проститутки, другие выставляют напоказ свои прелести из-за откинутой занавеси. Критон задыхался. Но даже и более стойкий Сократ, повидавший куда больше Критона, не остался равнодушным. Крепкая нагая фракийка неподвижно сидит на пороге в проеме двери - картина в раме. Девушка с распущенными волосами и одной обнаженной грудью манит Критона жестами необузданной вакханки, она приближается к нему и, чуть прикоснувшись телом к его телу, издает стоны наслаждения...

Критон оттолкнул ее - вакханка прижалась к Сократу; но и тот не обнял ее, и тогда она спросила:

- Вам женщина не нужна? Он - твой любовник?

Только отвергнешь одно предложение - новое тут как тут. Пышная сирийка, словно бабочка крылом, взмахивает полой несшитого пеплоса, то открывая, то закрывая низ живота.

- Войдите, миленькие! - зовет ласкающе. - Не раздумывайте! Войдите!

Критон и Сократ проходят мимо предлагаемого товара, хотя по спине у них так и бегают мурашки.

В тени под стеной лежит старая проститутка, ее пеплос из грубой ткани винного цвета совсем почернел от грязи. Длинными тощими руками она ухватила Критона за ногу и с неожиданной силой заставила его остановиться. Обнимает его ногу, все выше и выше, страстно целует ее...

- Дай мне заработать, господин, - клянчит она сквозь поцелуи, - я такое умею, как ни одна здесь...

В тягостном смущении Критон отвечает:

- Мне ничего этого не нужно...

- Молоденьких ищешь! - засмеялась старуха. - Как всякий новичок... Но попробуй, что я умею!

Критон с отвращением почувствовал, как она прямо присосалась к его бедру.

- Пусти! - крикнул он. - Пусти, не то пинка получишь!

- Пожалеешь...

Вмешался Сократ:

- Пойдем, Критон!

Тот, уже без всякой деликатности, силой вырвался из костистых пальцев, от присосавшихся губ. Старуха взвыла будто от боли:

- Ты меня поранил до крови! - Она лгала. - Одари за это голодную...

Критон вынул кошелек.

Но тут из темноты вынырнула другая проститутка и, подбежав к Критону, завизжала: