Роберт Масси - Петр Великий. Деяния самодержца

В то же самое время параллельно шведам, но на несколько миль восточнее, Петр и Шереметев с основными русскими силами тоже двигались к югу, стараясь заслонить от шведов лежавшую более чем в 400 милях к северо-востоку Москву. Стоило шведам устроиться на зимние квартиры, как Петр и сам встал на постой в местечке Лебедин, перекрыв Курско-Орловскую дорогу к Москве. Чтобы шведам не удалось прорваться ни на восток к Харькову, ни на запад к Киеву, царь разместил гарнизоны во многих городах и селах к востоку, югу и западу от мест расположения королевской армии. Одним из этих городов была Полтава.

Стычки между шведами и русскими не прекращались, но, казалось, противники поменялись ролями. Всегда предпочитавший наступательные зимние кампании Карл ныне занял глухую оборону, тогда как русские разъезды беспрестанно тревожили растянутые позиции шведов. Петр не хотел давать генерального сражения, но стремился к тому, чтобы не знавшая ни минуты покоя, непрестанно терявшая людей – без надежды на пополнение – шведская армия к весне оказалась истощенной, павшей духом и деморализованной. Он знал, что время на его стороне.

Таким образом, инициатива перешла к царю, и тактика его сводилась к тому, чтобы на всю зиму лишить неприятеля сна и отдыха. Морозы в том году ударили необычно рано, реки покрылись льдом, и ничто не препятствовало набегам русской конницы. В этих условиях шведам стало куда труднее оберегать свои лагеря, к тому же русские постоянно устраивали ложные вылазки и отвлекающие маневры: скажем, крупные силы русских собирались поблизости от шведского лагеря, чтобы выманить короля, а стоило Карлу поднять и вывести им навстречу свои полки, тут же отступали. Так случилось 24 ноября у Смелого, когда войска Карла, полностью изготовившись к бою, обнаружили, что русских и след простыл. Карл пришел в ярость и позволил своим солдатам сорвать досаду на городке; после методичного грабежа, когда на долю каждого полка был выделен отдельный участок, городок сожгли дотла.

Русские упорно наседали, раздражение Карла росло, и, мечтая о генеральном сражении, которое могло бы одним ударом покончить с изнурительным противостоянием, король угодил в западню, устроенную Петром. 7 декабря Петр двинул значительные силы на юго-восток, выказывая явное намерение напасть на Гадяч, где примерно в тридцати пяти милях к востоку от Ромен были расквартированы три шведских полка и часть казаков Мазепы. В то же время к самим Ромнам был послан Галларт, чтобы занять их, как только шведская армия выступит на помощь Гадячу. Замысел состоял в том, чтобы выманить шведов из обжитых квартир в морозную пустошь и прибрать Ромны к рукам.

Прослышав о скоплении русских войск на подступах к Гадячу, Карл не смог сдержать свой воинственный пыл. Генералы тщетно просили его остаться в Ромнах и предоставить гарнизону Гадяча самому отбиваться от русских. Не слушая советов, невзирая на трескучий мороз, 19 декабря король приказал армии выступать и с передовым отрядом гвардейцев устремился вперед в надежде застать неприятеля врасплох, как это было под Нарвой. Узнав, что армия Карла выступила в поход, Петр приказал своим войскам оставаться под Гадячем до подхода шведов, а с их приближением отступить. В полном соответствии с замыслом, как только шведский авангард приблизился, русские силы растаяли, отступив в Лебедин, где размещалась царская ставка. Между тем, едва только шведы ушли, Галларт, как и предвидел Петр, без всяких затруднений занял Ромны.

Теперь шведская армия была растянута по дороге между Гадячем и Ромнами, где ее подстерегал более грозный враг, чем русские солдаты. В 1709 году во всей Европе выдалась такая суровая зима, какой и припомнить не могли. В лесах Швеции и Норвегии замерзали насмерть лоси и олени, все Балтийское море стояло покрытое льдом, и тяжело груженные подводы переправлялись из Дании в Швецию прямо по льду через пролив. В Венеции замерзли каналы, в Португалии – устье Тахо, и даже Рона покрылась льдом. В Париже по замерзшей Сене можно было ездить верхом и в экипажах. Ледовый панцирь сковал заливы и фьорды атлантического побережья. Кролики замерзали в норах, белки и птицы замертво падали с деревьев, скот коченел на полях. Вино в подвалах Версаля превращалось в лед. Придворные, позабыв о моде, кутались в тяжелые одежды и собирались вокруг очагов, где день и ночь пылали дрова, чтобы хоть немного отогреть выстуженные комнаты. «От холода люди мрут как мухи. Крылья ветряных мельниц замерзают в своих гнездах, и нельзя размолоть зерно, и оттого многие умирают с голода», – писала невестка Людовика XIV. Но еще страшнее морозы были в пустынных, открытых всем ветрам просторах украинских степей. Сквозь этот ледяной ад оборванная, едва живая от холода шведская армия шла на выручку гарнизону, которому уже никто не угрожал.