Андрей Наместников - Историософические письма. Письмо 1

2. Историки — публицисты. Они поднимают злободневные современные вопросы и пытаются показать, как развивалась ситуация до современного состояния.

3. Историки — историософы. Эти историки пытаются осмыслить сам ход истории, то есть откуда и куда идет история. Здесь науки уже существенно поменьше, и осмысление идет в соответствии с модными и распространенными философскими концепциями.

4. Историки — футурологи. Они пытаются найти законы истории и давать научный прогноз о том, в каком направлении пойдет история дальше. Только с законами истории все совсем не просто. Научное сообщество историков-профессионалов (состоящее из экспертов по прошлому) вообще не может выделить научных законов истории. Те закономерности, которые упоминаются историками, являются закономерностями не истории, а других научных дисциплин (экономики, биологии и т. д.). Такие историки подходят к человеческому прошлому с готовым объяснением причин и следствий, с объяснениями, почерпнутыми из других наук. Советские историки-марксисты — яркий пример футурологов. Прогнозы Маркса в значительной степени не оправдались, и популярность таких историков резко упала.

5. Историки — пророки. В основу понимания истории положены религиозные пророчества о конце истории, содержащиеся в Священных Писаниях различных религий.

Наверное, корректнее понимать под историей Рассказ, соединяющий прошлое с настоящим, показывающий как развивались в прошлом те аспекты, которые нам особенно важны и интересны для ответа на злободневные современные вопросы.

2. Нужна ли кому-нибудь «история»? Какая «история» нужна?

Как мне кажется, представление о собственном прошлом и прошлом того общества, в которое мы включены (народа, страны, человечества) является насущной личностной необходимостью.

Более того, пока человек не ответит себе на вопросы «Кто я?» и «Кто мы?», он не может считаться человеком. А эти вопросы неминуемо означают погружение в прошлое и Рассказ о том, чем человек отличается от животных, чем мой народ отличается от других, и что составляет особенности моей страны. И самый последний и значимый вопрос, с которым сталкивается человек — «Зачем я/мы существуем»?

Исторические представления в своем пределе призваны ответить именно на этот вопрос.

Кто мы? Освободители Европы и мира от дикости и чумы разных цветов? Или нация, отставшая от Европы на несколько десятков или сотен лет, и пытающаяся догнать Европу? Или мы — народ, призванный показать всему миру, как не нужно делать (по мысли Чаадаева)? Или мы — страна, призванная показать всему миру единственно возможный путь развития?

Историческая основа под любое из этих и есть то, что необходимо каждому человеку (каждому народу, каждой стране).

Как мы его получили? В результате глубокого изучения прошлого своего народа?

Отнюдь. Мы сначала сформулировали себе историческое представление (назовем его «исторической формулой народа»), а затем нашли под него подтверждающие факты.

Насколько подробно это представление? Это очень индивидуально. В центре подобного представления лежит «историческая формула народа». А уж количество подробностей, которыми она подкрепляется зависит от человека. Подробностей должно быть ровно столько, чтобы он мог поверить в эту формулу и защитить свое понимание истории собственного народа при столкновении с другими объяснениями тех же событий.

Это всё, что необходимо человеку: знать, кто мы, чем отличаемся от других и зачем существуем. Но тут совсем мало от научной истории (которая, как мы помним, отвечает только на вопросы «что?» и «как?» было). Это — религиозное объяснение, выходящее за рамки научных вопросов.

Наука по своему определению не может ответить на вопрос «Зачем?».

Историки-профессионалы скорее разрушают представления об истории, чем их создают. Представления об истории создаются поэтами.

Не случайно, первый русский историк — Николай Михайлович Карамзин — крупнейший литератор и поэт…