Лев Троцкий - Письма из ссылки

кучи. Я имею, однако, к ним доступ и выбираю то, что мне нужно Новых книг, вышедших за время войны и революции, здесь очень мало, а новых иностранных книг нет совершенно. Журналы также получаются в ничтожном количестве. Все это приходится, таким образом, добывать извне.

Что касается так называемого "режима", то первоначально наблюдался избыток усердия, который привел к нескольким, очень резким конфликтам. Но сейчас это утряслось, и я по этой линии ни на что жаловаться не могу.

Представление об Алма-Ате, как об южной местности, требует очень серьезных поправок. Во всяком случае, в этом году весна очень поздняя, холодные дни выпадают редко, перемежаясь с дождливыми и даже снежными днями, последний большой снег был в конце апреля. Весь этот район, как и вся, впрочем, Средняя Азия, есть царство ужасающей пыли, особенно солончаковой. Местность малярийная, и наличность у меня малярии сейчас уже не подлежит никакому сомнению. Я аккуратно глотаю по утрам хинин, и это дает свои результаты.

Город расположен уступами, от предгорья к степи, и чем ниже часть города, тем она малярийнее.

Мы живем в средней части -- следовательно, со средним коэффициентом малярийности. Летом здесь жить почти невозможно по причине жары, пыли и все той же малярии. Тогда происходит переселение в "горы", вернее, в предгорья, называемые здесь привалками. Там раскинуты самые обширные сады и понастроены деревянные "дачи": помещения барачного типа. Делаются на летнее время помещения из плетеной дранки, которая называется здесь почему-то бар-даном. Мы тоже обеспечили себя летним помещением.

Сперва предполагали выехать в начале мая, но вот сегодня уже 16-е число, а мы все еще не выезжаем как из-за необорудованности помещения, так и из-за дождей, чрезвычайно понижающих обыкновенную температуру.

Из газет мы выписываем "Правду", "Известия" и "Экономическую жизнь". До последнего времени товарищи посылали бакинские и тифлисские издания. Сосновский посылает часто интереснейшие вырезки из сибирских и иных газет Иностранные газеты получались из Москвы, а главным образом от тов. Раковского из Астрахани. Последнее время мы стали получать иностранные газеты непосредственно из заграницы. Книги для работы я привез в некотором количестве с собой (увы, гораздо меньше, чем врали газеты по поводу знаменитых "ящиков"). Друзья посылают книги из Москвы. Кое-какие книги стали получаться также из заграницы.

За это время я работал главным образом над Китаем, отчасти над Индией И сейчас продолжаю заниматься главным образом Востоком. Однако я не собираюсь ограничиваться Востоком, а хочу попытаться подвести кое-какие итоги послевоенному развитию мирового хозяйства, мировой политики и мирового революционного движения. Свободные часы пишу воспоминания, на что меня подбил Е. А. Преображенский. Кроме того, перевожу кое-что для Института Маркса и Энгельса. Вот, как будто, и полный ответ на вопрос, как мы здесь живем.

Вопрос о поддержке все более требует теоретического рассмотрения, так как согласно официальной доктрине всякая критика, сопровождающая поддержку, тем самым уничтожает эту поддержку и переводит критикующего прямехонько в лагерь контрреволюции. Вопрос ставится альтернативно: или поддержка, но без критики; или критика, но с той стороны баррикады. Правильна ли такая постановка?

Возьмем отношение коммуниста к современному английскому рабочему движению и его организациям. Поддерживали ли мы всеобщую стачку и станку углекопов? Более энергично, чем кто бы то ни было Критиковали ли мы руководство? Крайне недостаточно Но в этом была не заслуга наша, а вина (я говорю об официальной линии). Совместима ли критика с поддержкой? Казалось бы, тут и вопроса нет. В большинстве случаев критика составляет важнейшую часть поддержки

Можно сказать, что одно дело Генсовет, а другое дело руководство нашей страной. Но отсюда может вытекать только разница в характере критики, в глубине ее, в остроте ее Это уже вопрос, который каждый раз должен быть рассмотрен по существу. Но вся суть в том, что у нас с 1923 года установилось два принципа, тесно друг с другом связанных: во-первых, всякая вообще критика есть "изм" -- "изм" оправа и "изм" слева; во-вторых, всякая критика недочетов, промахов, а тем более ложной линии руководства помогает "буржуазии", и тем самым контрреволюционна.

Из этой незамысловатой "доктрины" (ее вернее было бы назвать глупостью) вытекают, однако, огромные практические последствия: партии Коминтерна усекаются в каждый данный момент справа и слева так, чтобы не оставить места никакой критике. В основе этой практики лежит априорное признание непогрешимости руководства. Конечно, эта "доктрина" не держалась бы и одного дня, если бы руководство было связано с государственной властью. Государственная власть в экономически отсталой стране стоит перед своими