Евгений Фирсов - Т. Г. Масарик в России и борьба за независимость чехов и словаков

Кроме того, в письме Савелову содержалась «покорнейшая просьба указать в частном письме к господину военному министру, что три брата Дакснер, как известные славянофилы, уже освобождены, но лишь в пределах Воронежской губернии, нам же (они. – Е.Ф.) нужны в Москве» [243]. Автор письма Духай обосновывал свои просьбы следующим образом: «Само собой разумеется, что работы с каждым днем больше и больше, а работников мало, вот почему важно, чтобы названные лица, которые несомненно работоспособны – были в нашей среде и работали» [244].

Из этого же документа (письма Духая) следует, что правление Общества привлечением нужных словацких деятелей рассчитывало обеспечить себе перевес над теми элементами в движении, которые придерживались чехословацкого единства и чехо-словакистской ориентации: «Если бы освобождение этих лиц удалось (в чем я ни на минуту не сомневаюсь), то Общество сразу имело бы перевес над оппозицией со стороны некоторых членов московской словацкой колонии» (выделено мною. – Е.Ф.) [245].

В фонде Л.М. Савелова обнаружен весьма редкий (а возможно и единственный) документ эпохи. Имеется в виду перевод на русский язык «Меморандума Словацкой Лиги в Америке, выпущенного от имени американских словаков Венгрии» с оригинальными комментариями и обширными сносками В. Монастырева, переводчика и одного из активных деятелей Общества Штура (он входил также в Правление Общеславянских трапез). Не имеет смысла цитировать непосредственно текст Меморандума (от 10 сентября 1914 г.), так как этот документ уже присутствует (в переводе) в научном обороте и подвергался анализу в той или иной мере [246]. Важнее остановиться на тех комментариях сопроводительного письма Монастырева к Савелову, которые проливают свет на общую расстановку сил в славянском движении в России того времени и на позицию одного из русских деятелей Общества Штура. Относительно славянских обществ в России В. Монастырев сообщал: «В наших руках 3 общества: “Общество Л. Штура”, “Русско-хорватское общество памяти Ю. Крижанича” и “Общество православных чехославян”. К этим трем безусловно присоединятся сербское и черногорское, организуемые о. архимандритом Михаилом. Таким образом, вне серии этих славянских обществ стоят только польское, словинское и малорусское, которые безусловно можно будет организовать при выдающейся энергии нашего организатора Ф.Ф. Аристова. Эти все славянские общества мы объединим в союз славянских организаций, возобновив деятельность закрывшегося в 1912 г. Общества “Славия” [247].

Такую довольно радужную картину нарисовал в начале своего письма В. Монастырев. Однако в последующем абзаце реальность всеславянского движения выглядела не так однозначно: «Для успеха нашего дела крайне необходимо взаимное доверие, духовная и материальная поддержка, без этого наше дело не выдержит натиска и рухнет.

Духовная поддержка должна состоять не в общих, а в интимных собраниях единомышленников, а материальная, кроме деятельности Обществ, – еще в издании еженедельного журнала, но не чисто славянского (ибо славянский вопрос мало привлекает публику), а общелитературного со славянской струей» (подчеркнуто мною. – Е.Ф.) [248]. Именно это уточнение – «славянский вопрос мало привлекает публику» – рисовало более сложную расстановку сил внутри движения на платформе «всеславянского единства».

В. Монастырев предлагал «собрать средства (среди единомышленников) на издание газеты и получить субсидию, ибо такая газета, имея распространение среди пленных славян, проводила бы славянские взгляды не хуже “Чехословака”. Кроме того, эта еженедельная газета была бы официальным органом нашего союза союзов “Славии” и явилась бы проводником наших идей по всей России» [249]. В постскриптуме своего письма Монастырев сообщал Савелову: «Завтра в “Метрополе” заседание “Русско-хорватского общества”, а в “Славянском базаре” под председательством С.К. Родионова возобновление “Общества трапез”» [250].

В. Монастырев являлся последователем и проводником взглядов известного слависта Ф.Ф. Аристова, выступавшего за включение Словакии в состав России. В письме к Л.М. Савелову он указал на позицию профессора А.Л. Петрова, полагавшего, что «для Словации во всех отношениях будет выгоднее остаться в составе будущего, отцепленного от Австрии, суверенного Венгерского королевства» [251]. Монастырев сообщал далее, что «меморандум чехов, принятый 2 сентября 1914 г., русскому государю, присоединяет Словацию к будущему Чешскому королевству» [252].