Евгений Фирсов - Т. Г. Масарик в России и борьба за независимость чехов и словаков

В НИОР РГБ была также обнаружена почтовая открытка Т.Г. Масарика его другу и коллеге, крупному социологу Н.И. Карееву. В ней он писал:

«En Russie

prof. Karejev

StPetersbourgh

Прага 2.XII.13

Уважаемый коллега, поздравляю с 40-летием научной деятельности – сердечно жму Вашу руку!

Я Вам прислал I том своей книги о России, второй выйдет через несколько дней и будет отослан.

В[ам] пр[еданный]

Ф.О. Масарик». [101]

Масарик ошибочно датировал свою открытку 2 декабря 1913 г. Однако, в результате тщательного изучения архивного документа по штемпелю на почтовой открытке было выявлено, что она пришла в Санкт-Петербург 22 ноября (!) 1913 г. Это означает, что открытка была отправлена из Праги 2 ноября, а не декабря.

В переписке с Э.Л. Радловым Масарик сожалел, что, несмотря на все старания и заботы Радлова, его неутешительные прогнозы в отношении книги оправдались. Чешский ученый, автор «России и Европы» предлагал обдумать вопрос о переводе труда на русский язык. Он полагал, что переводчиком может стать проживающий в Праге преподаватель русского языка в Карловом университете Б.В. Морковин, русский по происхождению. Масарик не сомневался (в отличие кстати от Э. Радлова), что тот сможет сделать стоящий, приемлемый для русской цензуры перевод [102]и сообщал повторно, что 2-й том труда Радлов вот-вот должен получить. Он также просил друга посылать ему лично все рецензии.

С началом нового 1914 г. переписка приобрела еще большую драматичность. В начале января Т.Г. Масарик обращался к другу за советом и помощью, ибо еще от кого-то узнал, что книга не может поступить в книжную торговлю, поскольку не будет допущена в России. Будучи в замешательстве, Масарик объяснял цензурный запрет своей книги тем, что в Праге существует команда славянофилов, отождествляющая Россию с ее полицией, и она доносит на автора и на его книгу, представляя его недругом России [103]. В связи с этим Масарик слезно просил Радлова выяснить, как обстоит дело на самом деле и будет ли дозволена его книга. Масарик вновь предлагал Б.В. Морковина [104]в качестве возможного переводчика и изъявлял готовность лично вместе с ним «причесать» текст, внести нужные исправления и сделать труд приемлемым для русской цензуры. Он упоминал также, что профессор П.Н. Милюков в свое время рекомендовал труд издательству Сабашникова в Москве, куда Б.В. Морковин уже направил письмо. Интерес к книге тогда проявили и другие издатели, и Масарик просил оказать содействие Морковину в случае его обращения. В письме содержалось уточнение, что второй том (как и первый) был послан по почте дважды.

Масарик подчеркивал, что его книга должна быть переведена на русский язык (но только перевод должен быть добротным), и излагал далее другие свои планы с изданием, а также условие – получить приличный гонорар [105]. Масарик обращался к Радлову с просьбой позвонить лично издателю Михайлову и сообщить ему все изложенные в письме условия автора.

Заключительным аккордом довоенной переписки стало письмо Масарика от 11 февраля 1914 г. В нем он четко дал понять, что его труд «Россия и Европа», в сущности, предназначен для русской публики и немецкая критика это уже осознала [106].

Из письма следует, что Масарик высоко ценил свою книгу и, будучи под непосредственным впечатлением из-за всех переживаний, мытарств с цензурой и издательских треволнений, он выразил свое отношение к абсолютизму, выразив все наболевшее в следующих словах: «После того как стало известно, что моя работа весьма хорошая, я очень сожалею, что она будет запрещена в России. Еще бы – я ненавижу абсолютизм, причем не только русский, но и европейский, против которого моя книга также направлена; на обложке у меня был сначала девиз: Mutato nomine de te fabula narrator (Horaz.) [По имени не назван, но притча во языцех (Гораций). – Е.Ф], но в типографии это проглядели и в корректуре я не стал это восстанавливать. Но из содержания очевидно, что именно поэтому моя книга предназначена для России. И немецкие критики это уже подметили » [107].

Масарик вновь писал, что русский перевод должен быть во что бы то ни стало , его лишь должен отредактировать специалист с философским образованием [108]. Он подчеркивал также, что хотел бы получить гонорар, поскольку из-за отсутствия под рукой должных библиотек слишком много затратил средств на покупку русскоязычной литературы [109]. Из письма мы узнаем, что Масарик продолжал напряженную работу над следующим томом «России и Европы» (о Достоевском) и осуществлял его сверку. О том, что работа шла полным ходом, свидетельствовал прилагаемый к письму объемный вопросник (из 21 вопроса) на 3 страницах, касавшийся личности и творчества Ф.М. Достоевского [110]. Масарик весьма рассчитывал на профессиональную помощь и консультации Э. Радлова.