Евгений Фирсов - Т. Г. Масарик в России и борьба за независимость чехов и словаков

К сожалению, русская эмиграция глубоко над этим вопросом не останавливается и, по моему твердому убеждению, жила и живет то одним миражем о падении советской власти, то другим.

Я всегда с большим вниманием и громадным интересом читаю те выдержки из Ваших статей и речей по славянскому и, в частности, русскому вопросам, которые появляются в русской зарубежной национальной прессе» [443].

Безусловно, Крамарж взял на себя нелегкую миссию своеобразного идейного координационного центра и, видимо, как никто из чешских деятелей, оказал неоценимую поддержку представителям русской науки и культуры в их обустройстве в ЧСР.

Магической палочкой-выручалочкой Крамарж стал и в случае известного и уже довольно маститого русского слависта и историка русской литературы С.Г. Вилинского, первоначально оказавшегося с семьей в эмиграции в Болгарии. Крамарж буквально вызволил Вилинского из безнадежья беженских жизненных перипетий, проявив большое участие в его устройстве профессором Брненского университета им. Т.Г. Масарика.

В справочной славистической литературе о профессоре С.Г. Вилинском данные скудны [444].

Как исследователь Сергий Григорьевич (не Григорович, как ошибочно до сих пор встречается в чешской литературе) Вилинский сложился еще в 900е гг. В дореволюционной России им было опубликовано свыше 50 научных трудов. Он являлся профессором Новороссийского (Одесского) университета и имел научный стаж более 20 лет. Выделим хотя бы такие известные в славистике его работы, как «Сказание черноризца Храбра о письменах славянских» (Одесса, 1901); «Житие св. Василия в русской литературе» (ч. 1–2. Одесса, 1911–1913); и фундаментальную диссертационную работу, опубликованную в 1906 г. «Послания старца Артемия» (в 2 т.). Работы сохраняют свое значение по сей день, и особенно последняя, активно использовались современными исследователями в 1990-е гг. Вилинский обильно цитируется, хотя оценка его весомого научного вклада в разработку проблемы реформации не всегда содержится [445].

В ЧСР С.Г. Вилинский усердно занимался не только историей русской литературы и культуры (например, можно отметить его труд на чешском языке о литературной деятельности М.Е. Салтыкова-Щедрина, вышедший в Брно в 1928 г.), но и проблемами украинистики (назовем его труд «Основные идеи украинской литературы»). Фонд С.Г. Вилинского находится в Архиве Брненского университета (Чешская Республика).

Славистическую проблематику в ЧСР развивал также его сын – Валерий Сергиевич Вилинский. Его работа «Корни единства русской культуры» была воспроизведена в журнале «Форум» (№ 3, 1993). В межвоенной чешской публицистике встречаются статьи В.С. Вилинского по проблеме евразийства.

Для исследователей интерес представляют неизвестные материалы С.Г. Вилинского, обнаруженные нами в Архиве Национального музея (Прага) в фонде К. Крамаржа. Прежде всего, это объемное письмо из Болгарии от 28.12.1922 г. с подробным описанием всех мытарств и истории пребывания С.Г. Вилинского в этой балканской стране. В письме содержалась основная просьба к Крамаржу ускорить прохождение его дела в Министерстве финансов ЧСР, затянувшееся более чем на год. Только при содействии К. Крамаржа вопрос о назначении Вилинского чешским профессором сдвинулся с места.

Анализ архивных материалов С.Г. Вилинского из фонда Крамаржа в Праге приводит нас к заключению, что Вилинский прибыл в Брно лишь в 1923 г., и не преподавал там в качестве профессора с 1922 г., как утверждал ранее чешский славист Зд. Шимечек [446].

Важный рукописный документ об эмигрантской доле профессора-слависта С.Г. Вилинского стоит привести целиком.

Архивный материал из Архива Национального музея (Прага) без сомнения представляет интерес как для славистов, так и для широкого круга читателей, поскольку эти документы позволяют скорректировать ту завышенную оценку условий пребывания русской эмиграции на Балканах и в Европе, присущий ряду исторических работ последнего времени, за исключением, пожалуй, труда И. Савицкого о русской эмиграции в Чехии [447].

«София, 28/XII 1922 г.

Глубокоуважаемый г-н доктор К.П. Крамарж!

Прежде всего прошу Вас не отказать в прочтении этого письма до конца: хотя я не имею чести быть с Вами знакомым, не имею никакого права беспокоить Вас своими просьбами, но, с одной стороны, крайняя степень отчаяния заставляет обратиться к Вам, с другой – так как я приглашен профессором в Чешский университет, то помощь моему делу будет в то же время помощью молодому Брненскому университету.