Владимир Малышев - Мифы и загадки нашей истории

Когда ему стукнуло 15 лет, Володя нарисовал очень похожие портреты Ленина, которого никогда не видел, а также вождя китайской революции Сунь Ятсена. Эти рисунки привели в полный восторг директора КВЖД – Китайской восточной железной дороги, которая тогда принадлежала СССР. Директор щедро снабдил юного художника деньгами и отправил на учебу в Москву. Но Третчикову не повезло – в Шанхае его обворовал собственный брат. Впрочем, может быть и, наоборот, – сорвавшаяся поездка в страну, где как уверяла советская пропаганда, создавали «рай для трудящихся», избавила юное дарование от очень больших неприятностей. Ведь известно, что все приехавшие потом в СССР служащие КВЖД были арестованы, как «японские шпионы», и сгинули в сталинских лагерях.

Словом, талантливому русскому юноше пришлось начинать карьеру художника в Юго-Восточной Азии. Сначала работал карикатуристом в газете «Шанхай ивнинг пост» – он выиграл это место по конкурсу, потом его наняло крупнейшее рекламное агентство британской Малайи. Налицо были и первые успехи – в 1939 году Третчиков получил медаль Галереи науки и искусства Нью-Йорка. Молодой художник обладал не только незаурядным талантом, но и невероятной трудоспособностью, работал и днем и ночью. Писал маслом, акварелью, углем, карандашом. Работал быстро и точно. Вскоре он женился на Наталье Тельпрегоф – девушке из семьи русских эмигрантов. Но тут грянула Вторая мировая война, которая застала Третчикова в Сингапуре, тогдашней британской колонии, где он работал в министерстве информации. После японской бомбардировки жена с дочкой успели эвакуироваться в Кейптаун вместе с отступавшими британскими войсками, а корабль, на котором позднее хотел уехать Третчиков, был потоплен японцами.

Художник чудом остался в живых. Мест на пароходе не было, и он залез в шлюпку, на которой потом спасались пассажиры стремительно идущего на дно судна. Три недели он греб веслами под палящим солнцем в кишащем акулами море. Мозоли потом не сходили с ладоней десять лет. Ему удалось добраться до острова Ява, но там он сразу угодил в тюрьму, потому что остров был уже оккупирован японской солдатней. Но когда выяснилось, что Япония в войну против СССР не вступила, то Третчикова отпустили – японцы не стали разбираться, что он не был гражданином СССР. «Русский? Ну и ладно!» и двери камеры отворились.

На Яве судьба его свела с богатым коллекционером живописи – доктором Сукарно, будущим президентом Индонезии. Он хотел купить у Третчикова картины, но тот отказался от выгодной сделки, сказав, что хочет устроить выставку. «Какая выставка, когда идет война?» – изумился Сукарно. С тех пор Третчикова прозвали «русским сумасшедшим».

Всю войну художник провел в Индонезии, в Джакарте, пять лет не зная, что же случилось с женой и ребенком, которые отплыли в ЮАР. На жизнь он снова зарабатывал кистью и карандашом, рисовал карикатуры, писал портреты на заказ. Именно там он начал создавать картины, которые потом стали его фирменным стилем. Одна из них, названная «Красный пиджак», изображала восточную красавицу с непроницаемым лицом и полуобнаженной грудью в небрежно накинутом на плечи красном пиджаке, рядом с которой лежал малайский ритуальный кинжал.

Необычный для тех лет эротический вызов, содержавшийся в картине, и элементы восточной экзотики имели успех. Элеонора Молтемо (он называл ее «Ленка»), дочь голландского пилота, которая позировала для этой картины, стала его другом и его музой. Она считала, что это полотно – своеобразный оберег художника. И в самом деле, когда он его продал, Третчикова стали преследовать несчастья, удача от него отвернулась. Дважды он попадал в тяжелейшие автокатастрофы, едва выжил. Указание судьбы было им понято – художник выкупил картину-оберег обратно.

Однако японцы, отпустившие русского, стали подозревать его в причастности к местному сопротивлению. В его доме охранка несколько раз делала обыски. Однако Третчиков свое участие в сопротивлении отрицал. Между тем в порту был взорван японский танкер, а ходили слухи, что в начале войны в Сингапуре русский эмигрант проходил у англичан подготовку именно к такой диверсионной работе.

Между тем жизнь продолжалась. Однажды Леонора привела его на спиритический сеанс. Там Третчикову было объявлено, что его жена и дочь живы, а его самого ждет мировая слава. Художник сначала не поверил, но все именно так и произошло. В 1946 году его жена и дочь нашлись в Кейптауне, а Красный крест помог семье объединиться. Третчиков, расставшись с Леонорой, отправился с багажом из многочисленных картин в ЮАР, где остался с семьей уже навсегда.